Сборник статей - Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль

Именно этика стала для Булгакова переходной ступенью от марксизма к христианскому миросозерцанию. Булгаков был одним из первых русских мыслителей (наряду с П. Б. Струве и Н. А. Бердяевым), провозгласивших поворот к «критическому идеализму» как социальной программе переустройства мира и наметивших свой путь к его осуществлению. В публичной лекции «Иван Карамазов как философский тип», прочитанной 21 ноября 1901 г. в Киеве, Булгаков выдвигает два принципиальных положения концепции этического идеализма:

1. В основе новейшей европейской культуры лежат «постулаты христианской этики», которые совпадают с основными принципами современной демократии, ее экономическими и политическими программами, вплоть до полного их отождествления.

2. Из всех философских и мировоззренческих проблем этический вопрос выдвигается на первое место, оказывая определяющее влияние на развитие культуры и общественную жизнь в целом. Особую важность приобретает этот вопрос для русского сознания. Причина этого – в отличительной национальной черте, которую Булгаков определяет как «болезнь совести» и суть которой он усматривает в «страшном разладе», «огромной пропасти», лежащей между идеалом и русской действительностью, между требованиями разума и условиями жизни. Преодоление этого разрыва и предполагает ключевую роль этики не только в духовно-нравственном, но и в духовно-экономическом преобразовании жизни.

Этический идеализм Булгакова достигает высшей точки развития в статье «Основные проблемы теории прогресса», помещенной в сборнике «Проблемы идеализма» (1902). В этой работе Булгаков говорит о необходимости создания «новой веры», способной стать надежным источником «нравственного энтузиазма». Основу этой веры составляет убеждение в существовании объективного нравственного миропорядка, царства нравственных целей, что влечет за собой универсализм и абсолютизм нравственной оценки, определяющей мировоззрение «этического пантеизма».

После революции 1905 года Булгаков постепенно эволюционирует от «этического социализма», представляющего собой один из вариантов этического обновления марксизма, к социализму христианскому. Идею христианского социализма Булгаков пытается практически реализовать и закрепить в создании «Союза христианской политики» (1906). В 1907 году он избирается депутатом во II Государственную думу от Орловской губернии в качестве беспартийного «христианского социалиста». Однако в этот период христианский социализм Булгакова всецело пронизан этическим духом: «Социализм есть лишь средство для осуществления требований христианской этики» [616].

О том, что в творчестве Булгакова доминируют этикоцентристские мотивы, свидетельствует замысел второй части «Философии хозяйства», которая была объявлена издательством «Путь» под названием «Оправдание хозяйства (этика и эсхатология)». Однако в ходе работы этот замысел претерпел существенные изменения, в результате чего в 1917 году из-под пера Булгакова выходит книга «Свет невечерний», в которой окончательно отвергается идея автономной этики. «Автономная этика, – замечает Булгаков, – есть или прямое глумление над добром, каковое совершается в утилитаризме, или аффектация и поза, ибо любить этическое “добро”, закон, категорический императив можно не ради него самого, а только ради Бога, голос которого слышен в совести» [617]. Вместе с тем отбрасываются и попытки политической реализации задач «христианского социализма». В работе «Христианство и социализм» (1917) Булгаков говорит о несовместимости христианской религии с какими-либо политическими требованиями. С этого времени перед ним открывается перспектива новой парадигмы христианской этики, неотягощенной моралистическими или политическими целями. При этом этическая проблематика окончательно растворяется в проблематике религиозной. Как полагает Булгаков, сама постановка важнейших вопросов жизни и духа: об истине и ее познании, о добре и зле, о нравственности и идеалах, о свободе воли, о смысле жизни, человеческой истории и всего мирового бытия – должна трансформироваться в «универсальную религиозную» проблему. Параллельно с этим у Булгакова формируется критическое неприятие «социального морализма», в основе которого лежит этически трансформированное христианство («этизированная религия») [618].

Духовный выбор Булгакова становится очевидным при его окончательном обращении к православному богословию. «Православие, – пишет он, – имеет основной идеал не столько этический, сколько религиозно-эстетический: видение “умной красоты”, которая требует для приближения к себе особого “умного художества”, творческого вдохновения. Последнее остается уделом немногих, а большинство довольствуется моралью, которая сама по себе не имеет духовного вкуса, не вдохновляет, а лишь дисциплинирует. Православию не свойствен морализм, который получил свой апофеоз в ригористической и автономной этике Канта, философа протестантизма, и тот практический пробабилизм, который составляет нередко жизненный нерв католичества» [619].