Николай Адлерберг - Из Рима в Иерусалим. Сочинения графа Николая Адлерберга

Ветер был нам противный; лавируя, мы плыли медленно и неровно. К вечеру погода стихла; под утро свежий попутный ветер подул в корму, и мы, подняв все паруса, шли десять узлов в час. Пароход плыл плавно, и, сидя в каюте, можно было забыться, что лишь несколько досок и бревен отделяют вас от морской бездны: казалось, мы были в доме на сухом пути.

Вечер мы посвятили нашей корреспонденции с Европой.

Бесподобная картина беспредельного моря, испещренного множеством островов, с каждым мгновением изменяла вид свой и действием солнечных лучей рисовала новыми восхитительными оттенками живописные очерки берегов, волшебно отделяя их от светло-лазурного небесного свода: мы переплывали Архипелаг.

Острова: Парос, Наксос, Нио, Сент-Орен, Анафия, План, Кандия, Казо и многие другие – сменялись перед нашими глазами в этой восхитительной панораме.

В ночь на четырнадцатое число ветер переменил направление. Поднялась сильная качка, усилившаяся к утру. Небо предвещало бурную погоду, и порывы ветра час от часу становились сильнее.

Наконец, вскоре после полудня, в наших глазах мелькнули предвестники африканского берега: вдали показались мачты прибрежных судов и крылья мельниц.

Александрия лежит так низменно, что берега ее делаются видны лишь на самом близком расстоянии. Наружный их вид не производит приятного впечатления: голая песчаная степь без всякой обстановки – ни пригорка, ни деревца, ни зелени, одни лишь суда, наполняющие гавань, да здания дворца египетского паши и адмиралтейства издали напоминают вам, что это Александрия. Прочее все – землянки и ничтожные мазанки, кроме, разумеется, европейского квартала, где есть и обширная площадь и порядочные дома представителей разных держав, что ясно видно по развевающимся на их кровлях разноцветным национальным флагам.

По мере того, как мы приближались к берегу, ветер усиливался и грозно воздымал бушующие волны; пристать к городу чрезвычайно трудно в бурную погоду. Мы остановили машину, положили судно в дрейф и двумя пушечными выстрелами вызывали с берега опытного лоцмана, чтоб провести нас в порт между бесчисленных подводных камней и отдельных скал, замытых пенистыми волнами. Никто не отвечал на наш призыв. Мы повторили сигнал, но и тут не нашлось охотников выйти к нам на встречу.

– Теперь, – сказал мне капитан, – нам остается поспешно выбрать из двух одно: либо повернуть пароход назад и выплыть в море, чтоб не разбиться о скалы, потому что буря разыгрывается не на шутку, либо, пока море не достигло еще высшей степени волнения, положившись на мою счастливую звезду и на приобретенную мной опытность и знание этого порта, попробовать без лоцмана пробраться к берегу.

Долго думать было нечего: опасность увеличивалась с каждой минутой. Идти обратно в море, в ту минуту, когда касаешься берега, идти в даль, без цели, может быть надолго, пока буря не усмирится, – досадно.

– Я бы, на вашем месте, благословясь, рискнул, – заметил я капитану.

Француз так самолюбив, что не допустит даже из благоразумной предосторожности принять вид нерешимости, а потому командир наш, едва дал мне выговорить, как с твердостью произнес:

– Ну, если так, я готов!

Сказав это, он схватил рупор, взошел на тамбур парохода, осмотрелся, повернул налево на борт, убрал паруса, скомандовал машине полный ход и, с примерным хладнокровием повертывая руль слева направо и справа налево, настойчиво и храбро пошел наперерез волнам.

Богу было угодно благословить эту смелую, хотя не совсем благоразумную попытку. К удивленно всех зрителей, собравшихся на палубы своих судов, как будто для того, чтобы полюбоваться гибелью нашего парохода, мы бодро вплыли промежду их, и в пять часов по полудни благополучно бросили якорь в александрийском порту.

ХАМСИН – СЕРАЛЬ МЕХМЕДА-АЛИ – РОТОНДА – СПАЛЬНЯ – ПОДАРОК ПАПЫ – ПРИСУТСТВЕННЫЕ МЕСТА – ЖИЗНЬ НА УЛИЦЕ – ИЗВОЗ В ЕГИПТ – ВЗГЛЯД НА УГНЕТЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НАРОДА – ОТНОШЕНИЕ ПАШИ К НАРОДУ – НИЛ – ДЕЛЬТА – КАНАЛ – СЕРАЛЬ СЕИДА-ПАШИ – БАНАНЫ – РОЗОВЫЕ ПОЛЯ – УТОНЧЕННАЯ РОСКОШЬ – ХАРЕМ СЕИДА-ПАШИ – ПОМПЕЕВА КОЛОННА – ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЕ ОБЕЛИСКИ – ИСТОРИЧЕСКИ ОБЗОР АЛЕКСАНДРИИ – КЛЕОПАТРИНЫ ИГЛЫ

Сильный африканский ветер хамсин вздымал облака пыли по песчаной поверхности. Арабское слово хамса значит ‘пять’, а хамсин ‘пятьдесят’, поэтому периодический ветер, продолжающейся обыкновенно пятьдесят дней сряду, и получил название хамсина. Действие его чрезвычайно томительно, веяние порывисто, горячо и удушливо. Пролетая быстро по песчаным степям Африки, обогнув знойную полосу и перешедши море, хамсин ослабевает и, наконец, в измененном виде, более умеренный, иногда достигает южных берегов Европы, но здесь он не имеет положительного периода и проносится от места к месту лишь с той силой, которая не успела еще исчезнуть от перелета через Средиземное море.