Игорь (Михаил) Васильев (Лактионов) - Байки из курилки НПО «Близкая связь»

Ну так вот, Ерема, в полной уверенности, что бутылку прапорщики спрятали, чтобы вечером, пойдя в клуб на танцы ее употребить, придумал страшную месть. Такие бутылки в народе зовутся "фугасами" – скорее всего из-за их объема – ноль восемь десятых литра. Закупориваются эти "фугасы" здоровенной полиэтиленовой пробкой, которую при умении можно аккуратненько вынуть, а затем вновь воткнуть в горлышко и никто не заметит, что бутылку открывали. Вы, наверное, уже догадались, что было дальше. Ерема бутылку открыл, половину вермута выплеснул и, злорадно ухмыляясь, дополнил бутылку до прежнего объема собственной мочой. И, поставив разбавленный вермут на прежнее место за батарею, радостный и счастливый помчался в школу. А вермут этот вовсе и не прапорщики спрятали, а наши же пацаны – Валерка Дроздов по кличке Дрозд и братья Кабановы – Славка и Виталик. Ерема в школе всем нахвастался, какой он хитрый и коварный, и все бы могло быть нормально, если бы слух о его героическом поступке вовремя достиг ушей Дрозда или кого-нибудь из двух братьев. Но ни Дроздов, ни Кабановы не учатся в школе, – Валерик грызет гранит науки в аграрном техникуме, а Славка с братом – в строительном ПТУ.

Вечером, перед танцами, Дрозд с братьями Кабановыми, прихватив с собой совсем молоденького и неопытного мальчонку – Лешу Оприщенко – потащились на пустырь за клубом, чтобы перед танцами разогреть себя вермутом. Дрозд, как старый опытный алкоголик зубами лихо сорвал с пресловутой бутылки пробку и протянул бутылку Леше. Для Леши это было боевое крещение, – в таком мероприятии он участвовал впервые – никаких стаканов, пить надо было из горлышка. Леша взял огромную бутылку двумя руками, с сомнением понюхал содержимое, поднес горлышко к губам, сделал маленький осторожный глоток, сморщился и спросил:

Как вы только такую гадость пьете?

А вот так! – ответил Валера. Он выхватил из Лешиных рук "фугас", помпезно встал в позу юного горниста и одним махом выхлестал треть содержимого бутылки. Остальное допили братья Кабановы.

В тот же вечер на танцах все и всплыло. Дрозд с братьями Кабановыми для начала прямо в танцевальном зале набили Ереме морду, а уже затем пошли в туалет, сунули два пальца в рот и долго пугали унитазы. Такие вот дела. Хорошо, хоть не отравился никто.

Когда смех в курилке пошел на убыль, Уфимцев спросил:

– А зачем же ты, Василий, ляпнул Петровичу, что у вас в городке буквально каждый абориген – страстный поклонник уринотерапии? По твоему рассказу получается, что любителей попить чужую мочу у вас всего трое.

– Ну, Николай Константинович, вы меня поражаете! – притворно обиделся Вася. – Я же всего об одном таком инциденте рассказал.

Неужто еще подобные случаи были? – удивился Уфимцев. – Поверить не могу!

Еще как были! – воодушевлено заявил Василий. – Случай с Дроздовым и братьями Кабановыми послужил своего рода катализатором. Страшная история о разбавленном мочой вермуте будоражила умы и стала притчей во языцах. Со всех сторон только и звучало: "Слышал про Дрозда?". Но одними разговорами дело не кончилось. Многие решили сами повторить подвиг отважного Еремы, и стали устраивать друг другу подлянки. И, как не стыдно в этом признаться, даже я поддался общему настроению.

Ну, Василий, не ожидал от тебя такого! – покачал головой Уфимцев. – Как же ты докатился до жизни такой?

А, Николай Константинович, – Василий махнул рукой. – Сам себе удивляюсь. Единственное оправдание, – что не со зла мы с Пельменниковым напоили нашего лучшего друга Леху Пухова чистой мочой. Пошутить хотели. Откуда нам было знать, что Леху жажда замучила?

Как-то раз, в начале лета, сидим мы с Саней Пельменниковым, нашим соло-гитаристом, на скамеечке возле клуба и ледяное пивко из бутылок потягиваем. Солнце так и печет, жарища страшная. Сидим, болтаем. Слово за слово – вспомнился недавний случай с Дроздом.

Слушай, – говорит мне Санек. – Давай тоже подшутим над кем-нибудь.

А давай! – соглашаюсь я.

Было у нас две бутылки пива. Из одной мы все выпили и, извините, нассали туда. Ровно полбутылки мочи получилось. И сели снова на скамейку, как ни в чем не бывало. Я с бутылкой пива сижу, а Пельмеха – с бутылкой мочи. Сидим ждем. Вдруг видим, – Лешка Пухов, наш бас-гитарист, идет. Подошел к нам, поздоровался. Сашка ему и говорит:

Леха, хочешь пиво допить, а то в меня больше не лезет?

Давай, – отвечает Пухов.

Мы-то предполагали, что Леша, помня о происшествии с Дроздовым, понюхает сначала содержимое бутылки. Во всяком случае, поить его мочой мы не собирались. Но остановить Леху мы не успели, – мы просто лишились дара речи, когда Пухов, выхватив бутылку из рук Пельмехи, залпом выпил все до последней капли. Выпил и на нас уставился: