Алексей Клочковский - Жить – интересно!

Обойдя сооружение вокруг, я увидел автоматические раздвижные двери. Рядом с ними – панель с обозначениями и щель монетоприёмника. Тут как раз двери раздвинулись, наружу вышел человек и, пока проход был открыт, я успел заметить, что внутри «дота» царит идеальная чистота, от электрического света бликуют гладкие стенки «под малахит», никель и ослепительно-белая сантехника. «Кабинки для самоубийц» – так называют эти домики некоторые россияне. Это потому что наши сограждане, робея перед немецкой техникой, опасаются запутаться в кнопках и обозначениях этого высокотехнологичного сортира и застрять там, – помните, как в юмореске: «Как открыть дер дверь, дер сволочь?!» Очень уж надолго застрять всё равно не удастся, – там предусмотрена «защита от дурака»: даже если запутаешься в кнопках, через сорок минут двери откроются автоматически. А кому надо дольше – доплати пятьдесят евроцентов и сиди-посиживай «второй срок», лишь бы другие кандидаты из очереди не возражали.

Лувр – один из самых знаменитых музеев мира. Поражает его богатство и огромность. Несколько этажей, высокие потолки и широченные коридоры, из одного конца которого не видно другого. И всё это пространство наполнено шедеврами живописи, скульптуры и прочими, самыми разнообразными экспонатами, от мушкетов восемнадцатого века с серебряной чеканкой до платьев французских принцесс, от всем известных скульптурных шедевров, таких, как Венера Милосская, до целых комнат, в которых полностью сохранена мебель, обивка, аксессуары исторических личностей, имена которых известны каждому из нас по книгам и кинофильмам. Билет в Лувр стоит десять евро, то есть, по-нашему, более четырёхсот рублей. А времени, если есть настрой ознакомиться с экспозицией основательно, нужно выделить не меньше шести-семи часов. Но Лувр того стоит. Здесь сконцентрированно представлены все эпохи и государства, практически вся история человечества. И, поверьте, это сильное ощущение – прикасаться рукой к шершавой поверхности древних каменных изваяний, понимая, что несколько тысяч лет назад то, что сию минуту у тебя под ладонью, под крики и плети надсмотрщиков волокли сотни рабов, чтобы установить в храме, известном всему миру. Двигаемся дальше, из зала в зал. Роскошные королевские ковры и огромные кровати под балдахином, поблёскивающие драгоценными камешками старинные астрономические приборы и рыцарские доспехи… Наконец мы попадаем в зал, где находится, пожалуй, самая знаменитая картина на планете – «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. Ей одной, несмотря на относительно небольшой размер – метр на полтора – выделена целая стена. Подход за два метра огорожен. Вокруг тесно толпятся постетители, щёлкают камеры и сверкают фотовспышки. Около этой картины, соприкасаясь друг с другом локтями, стоят зрители из Японии, Австралии, Америки и Сибири. Всех она собрала к себе, и дело уже не столько в том, что на ней изображено, сколько в том действии, которое она оказывает на людей. Да Винчи создал больше, чем просто картину. Она словно включает в сознании нечто труднообъяснимое, что заставляет людей приехать за тридевять земель к этой картине, ставшей магнитом, притяжению которого за века славы противостоять уже невозможно. И не в этом ли волшебство и назначение шедевров искусства – объединять людей, концентрируя на себе их мысли и устремления, быть, как принято говорить в эзотерической традиции, своего рода «точкой силы и энергии»? Таких «точек энергии» в Лувре множество, и оттого он чрезвычайно информативен и интересен.

… По левую руку от меня тянутся стены домов – бесконечная шероховато-серая или песочно-коричневая полоса. Она перемежается: иногда – офисной либо музейной вывеской (жёлтый блик на гладкой табличке); иногда – впадиной крыльца с замысловатым подъёмом-поворотом лестницы. По правую руку от меня – ряд зеленеющих деревьев, за которыми, шумя, проносятся автомобили.

Ещё несколько шагов, стена очередного здания заканчивается, за ней – прогал, и через него я вижу: Она!.. Гордо и изящно возносящаяся ввысь, живущая уже в мифических измерениях, а значит – дальше самых отдалённых географических точек, легендарная, далёкая-далёкая – и вот Она! Здесь, в каких-нибудь пятидесяти метрах… Дух захватывает от этой близости к Легенде… словно шея жирафа, вынырнувшего из-за пышной кроны могучего дерева, Она как-будто бы кивает мне… Я могу направить мой путь влево, и тогда через несколько минут неспешной ходьбы окажусь совсем рядом с этой Королевой Парижа. Но я хочу продлить свои эмоции, посмаковать их как следует, подразниться, и я решаю поиграть с Ней. Иду дальше, прямо, не сворачивая. Вновь стены, крылечки, таблички. Но я ведь знаю, что серая полоса стены вот-вот уже закончится, и снова – поворот головы влево, и я снова увижу Её! А она «увидит» меня, упав на дно моих зрачков…