Константин Чубич - Гастролеры, или Возвращение Остапа

Бутылка семизвёздочного коньяка и коробка конфет сломили хрупкую нежную женскую натуру, к тому же, со стороны закона здесь всё было чисто, хотя она искренне сомневалась в целительских способностях молодого человека.

Условились на том, что будет проведено два сеанса, причём первый – благотворительный, с тем, чтобы население, желающее бесплатно оздоровить с успехом запущенное здоровье, успело утвердиться в экстрасенсорных способностях магистра.

Прощаясь, целитель одарил директрису комплиментиком: он искренне удивил её тем, что та похожа на Мирей Матьё, хотя у них была довольно сомнительная схожесть. Директрисе это всё равно было приятно, и, после того как молодой человек поцеловал ей ручку, она предложила помощь в расклеивании афиш.

В Одессу Жульдя-Бандя вернулся вечером. Виолетта встретила его с оттенком иронии на лице:

– Ну что, Айболит?!

– Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо! – прощаясь со штиблетами, пропел тот.

– И кто ты у нас теперь – застуженный магистр?

– Народный целитель международного класса, потомственный магистр третьей степени посвящения и заслуженный экстрасенс, – Жульдя-Бандя сказал это с такой помпой, будто он в кадушке пересёк атлантический океан.

Виолетта хихикнула:

– Послушай, Айболит. А не лучше было бы проще и понятнее «Застуженный мастер с понтом, трижды орденопросец и великий шарлатан международного класса»?..

– Не лучше, – сухо оборвал постоялец. – Херсонцы менее восприимчивы к юмору, и это может вызвать нездоровый интерес к моей оздоровительной кампании у работников внутряных органов. Впрочем, изолировать здорового целителя от нездорового общества – много ума не надо.

– Естественно, – согласилась с железным аргументом сумасбродного постояльца Виолетта, приложив немалые усилия для того, чтобы не рассмеяться…

…Предстоящая неделя прошла в организационных хлопотах, где пришлось немало потрудиться с группой исцеляемых из семи человек, в которую входило два дублёра: на непредвиденный случай, поскольку благонадёжной была только баба Рита, из вредных привычек к старости сохранившая только курение табака, что похмельного синдрома не вызывало.

Утром, в день выезда, двое из основного состава исцеляемых прибыли явно не в форме, и в них более угадывались пьяницы, нежели хворые и немощные, коих те должны были изображать во время представления.

Целитель, как те ни обещали протрезветь к началу сеанса, был сух и непреклонен:

– У нас серьёзная фирма, и я не потерплю пьянства на рабочем месте! Вы уволены по тридцать третьей статье – за прогул! Прощайте, господа!

«Господа», более отягощённые проблемой опохмелиться, нежели несколько часов трястись в автобусе, равнодушно отбыли в сторону пивнушки, где шансов было больше.

Виолетта, искренне опасаясь потерять свои деньги, принимала самое активное участие в подборе и подготовке актёров. Среди них был и профессиональный драматический – Семён Мащенко, уволенный из театра по той же причине. Она всю дорогу переживала за исход спектакля, где могла понести значительные для её скудного бюджета финансовые потери.

Впрочем, тревога была напрасной. Хотя дублёр – дворник по прозвищу Цыбуля, по известной причине перешедший в основной состав группы, чересчур резво избавился от наследственного дрожательного паралича. Заметим, что в мировой медицинской практике это произошло впервые – в клубе работников морского транспорта города Херсона. К тому же, по контракту он должен был избавиться от трясучки только головы, а руками всё же подёргивать, но не столь интенсивно.

«Парализованный» Семён Мащенко, коего, как покойника для отпевания, не без помощи сердобольных и наивных херсонцев, доставили на носилках на сцену, напротив, избавлялся от хвори так мучительно и долго, что магистр, колдуя над омертвелым телом, незаметно ущипнул его за руку. Сеня понял это превратно и стал исцеляться ещё медленнее.

Зато он так правдоподобно, с невероятным усилием поднимал отяжелевшие от паралича руки, роняя слёзы счастья на сцену клуба, что директриса, уверовав в магическую силу экстрасенса, принялась звонить в Тернополь страдающей от бесплодия двоюродной сестре и мучившейся здесь же, в Херсоне, запорами тётке…