Айдас Сабаляускас - Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. День третий. Будущее

Обещанного три года ждут, следовательно, всю оставшуюся жизнь.

*****

Император спит и грезит.

…Взгляд Филиппа, выныривая из облаков, мечется по растущему граду – скоро, совсем скоро он станет мегаполисом. Это невероятно: ничего не было, и вдруг – бац! – нечто возникает. Теперь любой житель Филиппополя, прожив долгую и счастливую жизнь и обратившись в конце этого пути в дряхлого старика, сможет рассказать своим внукам и, если их застанет, правнукам о том, как город-красавец в пустыне возник, как в синее небо взметнулись дома и как удивилась природа сама .

Вон там – три колодца, они защитят от палящего солнца. Да какие три! Три десятка в разных концах града! Но и это ещё не всё, ибо будет – три сотни!

А вот две главные городские улицы, под прямым углом пересекающие одна другую в самом центре города и по традиции обрамлённые рядами роскошных мраморных и гранитных колоннад. Первая улица – Кардо Максимум (Cardo Maximus) – ведёт с севера на юг и, наоборот, с юга на север. Её промежуточные концы с обеих сторон упираются в ворота, но на них не прерываются, а вырываются на оперативный римский простор, переставая быть концами и превращаясь в прямые и кривые. Вторая – Декуманус Максимус (Decumanus Maximus) – ведёт с востока на запад и обратно с запада на восток. Её тоже с двух сторон перерезают врата, ограничивающие городское пространство.

Кардо Максимум и Декуманус Максимус – они такие, что никакой компас не нужен! И на небо заглядывать нет смысла: ни днём на положение солнца, ни ночью на расположение звёзд. Все стороны света лишь по этим улицам определить можно!

Вот статуи языческих Богов (не Пантеон ли? впрочем, вроде нет), фонтаны, зелёные скверы. Мозаика повсюду, где надо и не надо. Внутри строений и в качестве пешеходных дорожек. Взгляд императора проникает сквозь толщи любых каменных стен – в частных домовладениях мозаика поинтереснее, позабористее: такую не всегда на всеобщее обозрение можно выставить, а уж показывать детям – табу! Скулы сводит от одного взгляда! Но хочется смотреть, не отрываясь, сутками! Зрачки императора замирают на мозаичном полотне с изображением эллинских Богов-любовников: Афродиты и Ареса. Эти двое – Богиня любви и Бог войны. Или это не эллинские, а римские Венера и Марс? Впрочем, в империи аналоги античных Небожителей давно смешались и слились меж собой, как в доме Облонских – стали Венерой-Афродитой и Марсом-Аресом. Эта мозаика сохранится в веках и люди будут любоваться ею через тысячелетия!

С тех пор, как Филипп попал в Рим, он и наяву за неполных три дня, и во сне за минувшие месяцы познал многое из области римо-эллинской, или эллино-римской, мифологии. Поэтому сейчас во сне императору вспоминается история любви Венеры-Афродиты и Марса-Ареса. Богиня любви потому и была Богиней любви, что и её любили, и она любила, а если и не любила, то позволяла себя любить не только лиш ь духовно. А потому вовсю изменяла своему мужу Богу Вулкану-Гефесту, умудрившись при этом нарожать от благоверного кучу детей: Богов любви Эрота и Гимероса, Бога взаимной любви Антэрота, Богиню согласия и семейного счастья Гармонию, братьев ужаса и страха Дэймоса и Фобоса, а также бесчисленных амазонок (и ещё кучу – от кого попало). Узнав однажды об изменах, ревнивый муж устроил так, что во время любовных страстей его Божественная жена и её обожатель, Бог войны, запутались в золотой выкованной им паутине: самостоятельно не выпутаться. А Гефест над ними посмеялся, созвав всех коллег по Божественному цеху посмотреть на пикантное зрелище.

*****

Император спит и грезит.

…Какая же вокруг прелесть! Каким великолепным будет весь архитектурный ансамбль, когда строительство окончательно завершится! Финала ждать недолго. Да полис и сейчас уже чудесен, вырастая не по дням, а по часам из миража, из ничего, из сумасбродства одного ! Лепота!

Это будет римский город-сад для арабской и… и… эх, была ни была, чего осторожничать!.. и для христианской элиты империи! Впрочем, скоро арабская и христианская – это будет одна и та же элита, а не две разных! Монотеизм непременно победит своего заклятого врага в лице политеизма!

Внезапно в голову спящего императора приходит сногсшибательная идея: а не сделать ли центральный Храм Филиппополя Филиппейоном? Ведь в своё время были же у эллинов чрезвычайно популярными Мусейоны – Храмы муз. Почему бы не возникнуть Филиппейону, ведь сам Филипп для всяких разных искусств и культурок-мультурок человек отнюдь не чужой: не чужд ни живописи, ни музыке, ни поэзии, ни танцу, ни пению, ни всему остальному. Или в Филиппейон превратить городской театр? Тоже блестящая идея!.. А можно и то, и другое, и пятое, и десятое!.. Стоп! Филиппейон будет не просто отдельным строением, а Храмом, посвящённым семье Филиппа и всей его последующей тысячелетней династии! И Филеппейон может быть не один, а много: больших, средних и малых, как бань. Хороших, но… нет, нет, не разных!