Михаил Скачидуб - Хутор моего детства

– А ты откуда знаешь?.. – спрашивает Васька Бздыка.

– А я так думаю, – многозначительно промолвил «Профэсор». И продолжил: – С тех пор Серёга пропал… Искали его долго, и наконец – нашли. Лежал он там в осоке у самой речки. В голове была у него дыра, а на шее мильон укусов от клыков. Так вот в хуторах и узнали, что в нашем лесу водятся не только всякая нечистая сила, но и чучундры-вампиры…

Пока Шурка рассказывал, его свинья дошкандыляла почти до самого леса. Даже за сахар никто уже не побежал бы за нею… И пришлось «Профэсору» самому идти за нею, потому как уже наступал вечер, заходило солнце и надо было скотину гнать домой.

И вдруг мы услышали душераздирающий крик Шурки: «А-а-а-а-аа!..» И видим – несётся он от леса, как сумасшедший. Подбегает к нам, трясётся весь и лопочет: «Т-т-а-аа-ам Чу-чу-ндра-вам-пи-рная..!» – и показывает трясущейся рукой в сторону леса…

Мы все, конечно, подхватились, и давай хворостинами гнать свою скотинку домой. А «Профэсор» знай себе – всё орет и впереди всех бежит…

Вскоре Хутор облетела «благая» весть: "Шурка, «Рипяха» унук, пид лисом бачив Чучундру. Она ёго до сэбе маныла, но вин нэ поддався еи чарам и удрав. А колы вона побачила на толоки цилую гурьбу пацанив та дивчат и стала пыдходыть блыщще, то уси далы дёру до дому, гоня хворостынамы и свынэй, и тэлят, котори, чуя нэчисту сылу, хрюкалы, мычалы и нэ просто тикалы, а нэслысь як по воздуху, як и их пастухы и пастУшкы!.."

Переполох в хуторе нарастал. И в уже в сумерках все видели, что во двор Михайлюков зашла Чучундра.

К ужасу всех подглядывающих, Вера Федотовна, которая была любимой учительницей в хуторской школе, начала обниматься и целоваться с «Чучундрой». А та прямо на глазах у всех всё хорошела и хорошела, стараясь завлечь Веру Федотовну.

Чучундра вся была, как золотой мрамор, ресницы оттеняли её щёки, на которых красовались ямочки, алые губы изгибались в улыбке, коса, как ночь тёмная, была у неё ниже пояса.

Все кинулись спасать Веру Федотовну, крича: «Вера Федотовна, не цилуйтэ еи. Цэ Чучундра из Панского лиса!»

А та посмотрела на них, да как засмеётся звонко-звонко и говорит:

– Да что вы, это же моя доченька-красавица из города приехала! Посмотрите на неё. Разве вы не узнаёте Ниночку? Это она ещё девчушкой уехала в педучилище учиться, а теперь вот стала какая красавица! И будет она в нашей школе учительницей.

Все хуторяне присмотрелись и признали, что это никакая не Чучундра, а Нина Михайлюк. Шурка со стыда больше на толоке не появлялся, а хромую свинью стал гонять вместе со своей Витька, за что «Рипях» давал ему раз в неделю копчёную рыбину…

Колька Робинзон

Тот, кто знает толк в молоке, согласится, что фамилия «Кысляк», может быть, и вызывает приятные вкусовые ощущения, но на слух – не очень. Во всяком случае, Колька был страшно недоволен, когда у всех фамилия как фамилия, прозвища как прозвища, а у него – просто уничижительно для его самолюбия – «Кысляк»! Это же насмешка для такого боевого казака!

«Кысляком» можно было пережить пелёночный возраст, можно было терпеть ещё на горшке сидючи, но, когда пришёл возраст любви, это для Кольки стало просто невыносимо. И он стал со всеми, кто его обзывал «Кысляком», драться. Но другой клички ему никто и никак не давал, так как это была «законная» его фамилия!

– Уси вы Кысляки спокон вику! – утверждал и стар и млад в хуторе. – И ты, Колька, той-же закваскы! Так шо «Кысляк» и конэц.

"А тут оця любов! И виткиль вона взялась на мою голову?" – размышлял он в одиночестве. "Жил як нормальный пацан, так нет же – зализла она в душу! Колы вона умудрылась? Наверно, ночью, колы спав. А тэпэр от и спать спокийно нэ дае. Сныться и сныться. Отлупыть еи, чи шо? У других любов як любов – по толоки бига, в рички купается, за косу дёрнуть еи можно, а моя – сыдыть цилый день в холодочки дома, та кныжкы чита. Тоже цаца – прынцэса на горошини!" – такие мысли мучали Кольку Кысляка, день и ночь думающего о дочери Веры Федотовны, учительницы их школы, Зойке, которая в историю хутора вошла как «Зойка Михайлючка» – возлюбленная Кольки Кысляка, и Мишки Федькина-Мотькина.

Зойка, как нам всем казалось, на нас – босоногую шантрапу, – никакого внимания не обращала.

Была она дочерью учительницы, это уже одно отличало её от нас, но это было не главное! Главное, что её отец, Николай Иванович Михайлюк был, как говорили, «большая шишка». В колхозе не работал, а надзирал над всеми политотделами МТС района и знал, кто чем дышит – хоть днём, хоть ночью.