Эдуард Петрушко - Мы были курсантами

− Лаять, Петрушко, теперь будешь на тумбочке! − услышал все-таки филин ушастый.

Наш ротный − майор Литвиненко, полный, слегка конопатый, с кучерявыми волосами дородный мужчина был освобожден от физо по какой-то болезни, но всегда присутствовал на строевой. С белогвардейским выражением лица он наблюдал за занятиями по строевой, делая однообразные замечания:

− Выше ногу, Петрушко! − и я поднимал ноги к небу, тихо ненавидя ротного.

С нами учились кубинцы с дружественного солнечного социалистического острова под руководством грозного бородатого вождя. Кубинцы, веселые и беспечные, жили как в раю. Их строевая была похожа на шапито − расстегнутые воротнички, висящие ремни. Команды звучали с акцентом, как будто издеваясь над Строевым уставом. Кубинцы выходили из строя для доклада командиру, словно они выплывали с моря, − не спеша и вальяжно. Развороты и повороты делали смешно, как выпившие пингвины.

Кубинцы сносно говорили по-русски и охотно общались со всеми курсантами. Особенно запомнился большого роста кубинец-качок по имени Карлос. Он был необычно сложен: руки как ветки дуба, бычья шея, пресс кубиками. Мы называли его «кубинский Шварц».

− Эх, Эдьик, − коверкая имя, обращался он ко мне, − холодно у вас, и девчонки не горячие. Давай к нам, на Кубу, там хорошо, океан и ром…

Где находится Куба, я знал, но только спустя десятки лет я воочию увидел многокилометровые белоснежные пляжи, попробовал кубинский ром и сигары. Говорят, после окончания нашего училища Карлоса направили в личную охрану самого Фиделя.

Строевой шаг мы любили. Даже вечерняя прогулка проходила строем.

На политсобрании роты кто-то из совсем наивных задал вопрос:

− Зачем мы перед сном ходим строевой? Ведь термин «вечерняя прогулка» никак не предполагает «строевые занятия»? На что ротный ответил:

− Строевой шаг укрепляет сон! − и зачем-то пнул рядом стоящий стул начищенным до блеска сапогом.

У каждой роты была своя песня. Мы обычно пели «Дорогая моя столица! Золотая моя Москва!». Термин «петь» с тем, что происходило на самом деле, совсем не связан − мы просто орали, раскрывая рот до размеров саперной лопатки.

Первые курсы звонко пели патриотические песни, немногочисленный четвертый курс шел вразнобой, что-то мыча. Спали мы крепко, как фараоны.

Запомнился случай, когда кто-то украл пистолет Макарова. Украли его во время чистки, точнее, не сдали в оружейку, на одном из курсов, уже не вспомню, на каком. Для времен СССР это сопоставимо с кражей ядерной боеголовки. Училище ходило ходуном и жужжало, как рой разозленных пчел.

Операцией по поиску пистолета командовал лично Колосков. Он ходил сосредоточенный и мрачный, как грозовая туча, не стесняясь, матеря взводных, ротных и комбатов, чего он обычно не делал.

В это время я был дежурный по клубу. На дворе стояло начало октября, училище пряталось в кронах желтых деревьев и провалах неба.

Дежурный по клубу − пост тихий, удобный для сна и личного досуга. Не дежурство, а санаторий в Кисловодске! Клуб располагал кинотеатром, бильярдом, танцевальным залом и музеем на втором этаже. Второй этаж привлекал несколькими удобными мягкими диванами, многочисленными закутками, где дежурному можно было заныкаться и поспать.

Узнав о пропаже пистолета и об обещанной благодарности тому, кто найдет, в размере двухнедельного отпуска, я решил попытать счастья. Потому что внеплановый отпуск для задрюченного первокурсника − это вам не ситро с мороженым, а целое представление.

Все училище было высыпано на улицу и прочесывало каждый квадратный метр, с тщательностью саперов на минном поле. Шанс у меня был, если не один на миллион, то один на тысячу. Такое именно число курсантов искало пистолет. И это при том, что он не был вынесен за пределы училища. Но шанс был… и я даже не представлял, как рядом.

Задумавшись и почесав лысый затылок, я начал обходить второй этаж и заглядывать за батареи, многочисленные тумбочки и стенды музея. Обшарил диван, где только что валялся второй, перевернул все стулья. Спускаюсь вниз заняться первым этажом. Навстречу идут два курсанта. Судя по мужским фигурам, отпущенным ремням и расстегнутым подворотничкам − четвертый курс.

− Ну что, второй этаж обшарил? − спрашивает рыжий высокий детина.

− Да, − отвечаю я и уступаю дорогу на лестнице.