Джером Джером - Мальвина Бретонская

К тому времени они подлетали к Уэймуту. Можно было ясно прочитать рекламные афиши перед выходившим на эспланаду кинотеатром: «Вилкинс и Русалка. Комическая драма.» На них была изображена расчёсывающая волосы женщина. И Вилкинс — грузный мужчина в полосатом купальнике.

Тот безумный импульс, что охватил его с первым дыханьем зари: стряхнуть с крыльев сжимающийся мир, кануть вверх к звёздам, дабы никогда больше не возвратиться… о небо! Как он жалел, что не поддался ему.

И тут его осенила мысль о кузене Кристофере.

Милый старый кузен Кристофер — пятидесятивосьмилетний холостяк. И как эта мысль не пришла ему в голову раньше? Перед взором командира Раффлтона сошло с небес видение «кузена Кристофера» в виде полного, краснолицего ангела в шляпе-панаме и твидовом костюме цвета перца с солью, протягивающего ему спасательный пояс. Кузен Кристофер привяжется к Мальвине, словно какая-нибудь курица-наседка к осиротевшему утёнку. Фея, обнаруженная уснувшей подле одного из древних менгиров Бретани. Единственным страхом у него будет — не забрали бы её прежде, чем он успеет написать о ней статью. Он должен уже вернуться из Оксфорда и быть у себя в коттедже. Названия деревни командир Раффлтон вспомнить не мог. Само вспомнится. Она лежит к северо-западу от Ньюбери. Пересечь равнину Солсбери и держать курс прямо на башню Магдалины. Известняковые холмы Даунс заканчиваются чуть ли не у самых ворот сада. Есть там и ровный зелёный луг почти в полмили длиной. Командиру Раффлтону показалось, будто кузен Кристофер был сотворён и бережно сохранялся Провидением специально для этого случая.

Он уже больше не был зачарованным луной юношей минувшей ночи, над которым могли потешаться, как им заблагорассудится, фантазия и воображение. Эту его часть бодрящий, свежий утренний воздух загнал назад в свою каморку. Он был командир Раффлтон — энергичный и бдительный молодой инженер, сохраняющий полную власть над своим рассудком. Помнить в данный момент нужно это. Опустившись на уединённый участок берега, он вновь принялся беспокоить Мальвину извлечением банок. Он ожидал, что посреди бела дня пассажирка его окажется симпатичной девчушкой с детской внешностью, немного растрёпанной, и, возможно, с оттенком синевы вокруг носа — естественным результатом трёхчасового полёта со скоростью пятидесяти миль [4] 83–93 км в час. Вздрогнув от возврата первоначальных ощущений, когда она впервые ожила под его поцелуем, он застыл в нескольких футах от девушки, не в силах отвести от неё глаз. Минула и ночь, и тишина. Она стояла лицом к солнечному свету, в одеянии из плаща «барберри», на полдюжины размеров великого для неё. Сзади неё шли ряды купальных кабинок, а за ними — снова газгольдер. В полумиле от них с шумом перескакивал с пути на путь товарняк.

Но её по-прежнему окружал ореол; что-то, не поддающееся описанию, но вполне ощутимое — что-то, откуда она смотрела на тебя, словно из иного мира.

Он взял поданную ею руку, и она легко выскочила из машины. Растрёпанной она не была нисколько. Казалось, будто воздух и есть её родная стихия. Она осмотрелась с интересом, но без любопытства. Первая её мысль была о машине.

— Бедняжка! — сказала она. — Устал, наверно.

К нему вернулся слабый трепет страха, охвативший его, когда под тенью менгира он наблюдал раскрытие её глаз. Ощущение не было неприятным. Скорее оно придавало их отношениям пикантности. Но оно было отчётливо реальным. Она наблюдала за кормёжкой чудовища; затем он снова подошёл и встал рядом с ней на жёлтом песке.

— Англия! — пояснил он, взмахнув рукой. У неё, пожалуй, создалось впечатление, будто земля эта принадлежит ему. Она величаво повторила название. И почему-то, пав с её губ, оно нарисовало в воображении командира Раффлтона землю чудес и романтики.

— Я слышала о ней, — добавила она. — Думаю, она мне понравится.

Он выразил надежду, что да. По этому поводу он сохранял мертвецкую серьёзность. Вообще говоря, чувство юмора у него было; но в тот момент оно, похоже, его покинуло. Он сказал ей, что собирается оставить её под опекой одного мудрого и учёного человека по имени «Кузен Кристофер»; описание его несомненно навело Мальвину на мысль о дружественно настроенном волшебнике. Самому ему придётся ненадолго отлучиться, но затем он вернётся.

Для Мальвины это, казалось, не имело значения — такие мелкие подробности. Было очевидно, — мысль у неё в голове — что он для неё предначертан. Хозяином или слугой — определить было не так легко: скорее всего — и тем и другим, с предпочтением ко второму.