Александр Спахов - Отчет неодетого человека. Неприличные и другие рассказы

И делает Протасов Асе предложение.

Реагирует Ася классически: ах, на законный я всегда согласна, осталось только меня уговорить.

Уговаривал Протасов тщательно. Про церемонию, про караты в обручальном и сережках, про подвенечное и фату изложил. Ася прослушала внимательно и отказала. Протасов обрисовал проект свадебного путешествия и прилагающийся к нему гардероб. Ася ответила уклончиво. Протасов перешел к образу жизни, уровню комфорта, размерам стипендии и премиальных. Ответом было неуверенное, расплывчатое «да». Протасов придавил бонусами, загранкоммандировками и суточными к ним. Дело сладилось.

Пошли подавать заявление. Шли молча, думали каждый о своём. Протасов прислушивался, поглядывая на Асю, не тронулась ли на выход неразделенная. Нет, сидит, как вкопанная. А Ася о своём:

Разумно ли отказываться? Что теряешь-то? Свободу? Это у мужиков свобода, а у женщин невостребованность одна. А что до любви, до старинных как говаривал Онегин, чувствий, то не до них сейчас, законный брак дело трезвое, продолжительное. Считается, что стерпится-слюбится. Но «слюбится – не слюбится», Асю это не особенно волновало. Условия предложенной Протасовым сделки её в целом устраивали, жизнь ей не портили, а до остального… Всё будет по-моему, думала она. Что ему от меня нужно? Моё тело? Пусть добьется. Заплатит цену и получит его, но так, если захочу, что ему тошно станет от такой получки. Получит неживым как камень. Пусть он, когда позволю, повозится на мне, посопит, покряхтит, потрется, поводит по мне лапами… Удовольствие его будет блеклое, скупое, одиночное. И вся любовь его будет болезненной и обездоленной, если я так решу.

Свадьбу сыграли негромкую, без «горько». Из свадебного путешествия вернулись на два дня раньше, погода в жаркой стране испортилась. Да и медовый месяц на месяц не потянул. Скрипучие страсти быстро сходили на нет. Протасов мысленно потирал ручки: план срабатывал.

В Москве фрегат судьбы в тихой гавани стал принимать неопрятный и раздраженный вид. Ася с мероприятий возвращалась, внося в дом отзвуки чужих праздников, поздно и с самого утра начинала куда-то торопиться. Мимо Протасова проходила, как мимо швейцара. В его страдания вкраплялись капельки удивления: что ж в ней такое он видел раньше, а сейчас нет? Смотрел и не мог отметить ничего, что доставляло ему в этом браке удовольствие. Отъезды Аси на периферийные праздники стали приносить облегчение. А возвращений ждал без нетерпения. Процесс пошёл. Ася, казалось, ничего не замечала.

Однажды Протасов услышав короткие гудки (только что, видать по глубокой занятости, Ася сбросила его звонок на мобильном) он не испытал привычной боли, а почувствовал, что тонкой струйкой как из песочных часов посыпалась его неразделённая любовь к Асе Эф. Это было радостно.

Вернулась Ася, как всегда поздно, но взглянув на Протасова и что-то заметив, спросила: – Что с тобой? У тебя всё хорошо?

– Неплохо, – не соврал Протасов, – дела налаживаются.

Смотрел Протасов на жену и чувствовал, как покидает любовь его истерзанное сердце. Асе не интересны его налаживающиеся дела и разговор на этом иссяк.

У Протасова светлая полоса: легчает ноша. Легчает, но не спадает совсем. Видно такие он накопил запасы любви к жене Асе, что ни конца ей, ни краю. Течет струйка и течет никак не превращаясь в лавину. Но Протасов веселеет.

Ишь, как цветёт с молодой женой, судачат про него соседки. А Ася в заботах ничего не замечает. Пореже стал приставать и под ногами путаться и ладно.

И наступило наконец долгожданное утро, когда Ася посмотрела на Протасова с особенным равнодушием, а прошлой ночью была с ним небывало холодна и день ей предстоящий занят на редкость не им, вот тут-то и заглянул Протасов в свою душу поглубже и не нашел там муки, не выявил ревности с обидою и не обнаружил ни капли любви, а испытал покой.

– Всё, – сказал себе Протасов, – порядок.

Ася восприняла весть о разводе с раздражением и обидой, для неё не новость, что все мужики козлы. Чего ему с нею не живется?

Рассчитавшись с ним подумала, что мог бы быть и пощедрее, всё ж таки жена, и твердил, что любит. Эх, если бы любил, то всё бы отдал. А он подумал в ответ, что могло обернуться намного хуже.

На этом история с Асей и закончилось. Вернулся фрегат его судьбы в тихую заводь и как раз в ту самую где пересекаются параллельные прямые.

– Одни верят в пиво, другие в огуречный рассол, третьи в нарзан или кефир, и есть, наконец, последние, которые с утра хлебают воду из-под крана. Я также слышал, что кому-то однажды помог «алказельцер». Но только у меня есть верное средство…