Саша Ри-Эн - Другие сказки

Предосторожность оказалась не лишней – ведро оборвалось почти сразу и спускаться пришлось вручную, под ругань держащей веревку тетки, упираясь в скользкие стенки босыми ногами. Колодец казался бесконечным, внутри было холодно и противно. Воды на дне оказалось почти по горло, так что за палочкой пришлось нырять. А потом, стуча зубами, выбираться наружу, цепляясь за камни едва ли не зубами. Если бы не поддержка сверху, сам бы Ганс ни за что не выбрался.

Когда, перегнувшись через край, он вывалился наружу и растянулся на траве, то словно попал в рай. Недоставало лишь пения херувимов. Вместо небесных звуков над ухом прозвучал нетерпеливый возглас:

– Ну, давай сюда палочку!

– А желание? – не спеша разжимать руку, напомнил Ганс.

– Да помню я, помню! – тетка выдрала палочку из его пальцев, вытерла и любовно прижала к груди. – Ну, говори, чего ты там хотел? – нехотя проворчала она. – Денег? Славы?

– На бал хочу, – выпалил Ганс. – В красивой одежде. И чтобы принц в меня влюбился. И замуж взял.

– Э нет, – затрясла головой колдунья, – мы так не договаривались! Одно желание! Одно, а не четыре! Так что выбирай: “на бал”, “в одежде”, “влюбился” или “замуж”.

– А то, что мне нравятся мужчины, вас не смущает? – поинтересовался Ганс.

Ведьма драматически рассмеялась, испугав сидящих на дереве ворон.

– Милый, знаешь, сколько мне лет? – снисходительно произнесла она. – Впрочем, это не твое дело. Так вот, я успела повидать такое, что твои предпочтения даже не всколыхнули моего любопытства. А вот желание должно быть одно, и нечего мне зубы заговаривать. Ну? Что решил?

– Ладно, я согласен на бал, – обреченно выдохнул Ганс.

– Вот и чудненько. Через два дня приходи, возьму с собою в качестве сопровождающего.

И она потопала прочь, в гущу леса.

– Стойте! – Ганс тут же вскочил и бросился за нею. – Я не могу через два дня! Да и где я вас искать буду? И вообще… Я из дома ушел, не под кустом же мне все это время жить?

– А это уже не моя проблема.

– Да это вообще не проблема, я у вас поживу.

– У меня?! – ведьма остановилась и уставилась на Ганса немигающим взглядом.

– Да вы не беспокойтесь, я неприхотливый.

– Неприхотливый, говоришь? – недобрая улыбка скривила ведьмины губы. Ганс подумал, не сбежать ли пока не поздно, но мысль о ночевке под кустом не позволила. – Что ж, коли так, – улыбочка на лице тетки стала еще более зловещей, – тогда идем.

Дорога оказалась долгой. Они шли и шли, петляя между деревьями, огибая кусты. А когда вышли, наконец, на поляну, на которой стоял маленький невзрачный домишко с крышей, поросшей травой, Ганс остановился, упер руки в боки и мрачно, с вызовом произнес:

– Так это вы, тетушка, здесь живете?!

– Ну я, а что? – не ожидая такого напора, напряглась хозяйка хибары.

– Так значит это вы послали меня отвалить и сдохнуть?

– Что-о-о?! – ведьма уставилась на него, выпучив глаза. – Да я тебя сроду не видела!

– Вот именно! Вы даже дверь не открыли! Я пришел к вам за помощью, а вы… вы…, – Ганс всхлипнул и махнул рукой.

– А ну-ка, давай, рассказывай!

– Да что тут рассказывать! Матушка моя, когда умирала, сказала, чтобы я пошел к фее-крестной…

– Так это ты тот наглец, который меня через дверь обзывал! – взвилась ведьма, мгновенно теряя сочувствие.

– Я? Обзывал? – снова взвился Ганс. – Я только спросил, здесь ли живет фея-крестная…

– Сам ты фея!! И он еще говорит, что не обзывался! Ведьма я! Ведьма!! Так и заруби на своем конопатом носу…

– Мой нос не конопатый!

– Сейчас будет! – ведьма схватилась за волшебную палочку.

– Не надо! – торопливо произнес Ганс, разом позабыв о былом. – Мы просто друг друга не поняли. К тому же, это было давно. Давайте забудем старые обиды и будем жить дружно.

Ведьма смерила его взглядом, выдержала паузу и наконец, сунув палочку в карман, нехотя произнесла:

– Ладно.

Внутри ее дом оказался еще своеобразней.

– Силы небесные, – воскликнул Ганс, замерев на пороге, – ну у вас и свинарник!

– Не нравится – можешь прибраться. Ведро и тряпка вон там, – ведьма указала в угол, где виднелась покрытая паутиной кучка, – Вода в ручье за домом.

– Как скажете, – пожав плечами, ответил Ганс. И принялся за работу.

Он мыл, тер и то и дело менял воду. Бегать к ручью пришлось, наверное, раз двести. Никогда еще не приходилось ему так долго и тяжело работать. Даже дома, где кроме него жили еще четверо человек, никогда не было столько грязи, сколько могла собрать одна маленькая хрупкая женщина.