Артур Грабовски - Лисичка будет танцевать!

Как же все это было не к месту и не вовремя!

Мужик просидел почти до самого закрытия, продолжая пить пиво и буравить взглядом Митю. Заказы он делал только через него, а за столик пересаживаться отказался. В целом можно было бы сказать, что от мужика было больше пользы, чем вреда, но Митя иррационально бесился этому молчаливому вниманию. Все внутри него вопило о том, что мужик этот опасный, шрам у него страшный, а взгляд – дикий. И лучше бы этот мужик никогда не видел Митю и никогда не садился к нему за стойку. Уходя, мужик оставил хорошие чаевые. Не миллионы, но честные двадцать процентов от счета, которые Митя со Славчиком с радостью поделили между собой.

По приходу домой Митя, как обычно, первым делом скинул всю несвежую одежду сразу же в стиральную машинку и завалился спать сном праведника, потому что следующий день у него был выходным.

Когда он пришел на смену спустя два дня блаженного отдыха, то первое, что ему сообщил Дениска – это то, что его спрашивал «какой-то белобрысый хрен с кривым лицом». Митя тут же захотел ввернуть, что «хрен с кривым лицом» – это Денискин хахаль. Но тот был по совместительству владельцем заведения, так что пришлось прикусить язык.

Дениска был счастливчиком. Что бы там ни ворчал про себя Митя, а Дениска был и счастливчиком, и хорошим в целом парнем – редкое сочетание. Да и в принципе весь коллектив «Заводных лошадок» (так назывался их стриптиз-клуб) был на удивление неплохим и даже дружным.

Когда Митя (про себя, разумеется) называл Дениску счастливчиком, он имел в виду его мгновенный карьерный взлет. И это не была фигура речи. Взлетел Дениска действительно мгновенно. Вечером вышел на свою первую смену барменом-стажером, а к утру засыпал уже в постели хозяина заведения. За всю трехлетнюю историю клуба (а Славчик был здесь с самого открытия) такого полета не случалось ни с парнями, ни с девчонками.

Дениске даже завидовать не получалось, хотя наверняка каждая танцовщица в глубине души рассчитывала на такую же судьбу. Но здесь произошло то, что принято считать чудом – все с первого взгляда и, судя по всему, навсегда.

Митя отлично помнил первую смену Дениски. Тот, в общем-то, не выделялся какими-то особенными внешними признаками – был блондинистый, высокий, голубоглазый, но в целом довольно обычный. Гей, как и весь обслуживающий персонал клуба, поскольку, как было четко сказано при собеседовании, «здесь работают, а не дрочат на девочек за бесплатно». Дениска был симпатичным, приятным и ответственным. По опыту Митя знал, что такие чаще всего никого особенно не интересуют; серьезным и обеспеченным людям почему-то всегда нравились глупые куколки вроде Славчика. Однако Дениска вытащил счастливый билет. Вероятно, один на тысячу, если не на миллион. Хозяину заведения хватило, похоже, одного взгляда, чтобы все для себя решить.

На следующий день Дениска, отчаянно смущаясь и краснея сообщил, что он теперь главный над барменами, потому что «Виктор так сказал». Спорить с Виктором никто не собирался, а Митя и Славчик, как говорится, запаслись попкорном, ожидая, во что выльется эта внезапная страсть их руководства. Очень скоро стало понятно, что остросюжетного фильма не получится: у Дениски и Виктора каким-то образом мгновенно устроились совершенно семейные отношения – скучные и стабильные. Как и сам Дениска.

В целом это устраивало всех. Виктор был неплохим начальником – не без своих странностей, конечно (одна внезапная любовь к Дениске уже о многом говорила), но не самый вредный и не самый неадекватный. Митя за свою карьеру к двадцати пяти годам успел поработать уже в нескольких общепитах и паре баров, так что ему было с чем сравнить. Внезапно получивший повышение и мужика Дениска тоже проблем не доставлял. Он был педантичным, преданным Виктору и делу Виктора, так что работа спорилась.

Проблемой Мити стал «белобрысый хрен с кривым лицом», которого почему-то звали Петко. В следующий раз, когда он пришел в клуб, то первым делом сообщил Мите свое имя, хотя его никто не спрашивал.

– Это вроде клички? – не удержался Митя, наливая ему пиво.

– Нет, это мое имя, как твое – Митя.

Петко говорил ровным звучным голосом. Обычно посетители либо шептали, либо наоборот старались «докричаться» до бармена, поскольку музыка в клубе всегда играла достаточно громко. У Петко был странный тембр – ему не требовалось никак напрягаться, чтобы Митя слышал каждое его слово, будто бы они находятся в тишине.