Юлия Крынская - (Не)Чаянная дочь для магната

Санкт-Петербург

Декабрь 2021

Рита

Стекло с громким звоном разбивается о кафель. Я лечу с узкого дивана и больно втыкаюсь копчиком в пол. Чертыхаясь, поднимаюсь и ковыляю к двери. Кого там леший посреди ночи принёс?! После внеплановых суток дежурства на ногах еле стою.

– Мамочка, не уходи! – хнычет Маруся, разворачивая меня на полпути.

Час дочке сказки рассказывала! Разбудили гады!

Из коридора доносятся мужские голоса и Люськины крики.

– Витрину разнесли! Она денег стоит!

– Мы всё возместим, барышня! – слышится громкий бас и следом хруст стекла под ногами. – Моцарт, не буянь! Лапы порежешь.

Вроде не пьяные. Я возвращаюсь к дочке и старенький диван скрипит подо мной. Вот бы снова вытянуться возле тёплого тельца Маруси и вырубиться до утра. Я убираю упавшие ей на лицо густые тёмно-русые пряди и улыбаюсь:

– Солнышко, там, похоже, большую собачку привели. Твоя мама ведь доктор Айболит, – я поправляю на плечах большую не по размеру хирургическую робу Никиты. – А ты закрывай глазки и подумай, что хочешь на Новый год. Остался всего месяц, а ты дедушке Морозу так письмо и не написала.

– А вот и написала!

Когда Маруся так склоняет голову набок и хитро прищуривает глаза, она напоминает мне Фрола. Он часто мелькает в различных ток-шоу по телевизору и кажется мне небожителем.

– Бахилы наденьте и маски! – командует в коридоре Люська.

– Так вы подержите тогда его!

– Ага, сейчас! Чтобы он меня сожрал!

За Люську я спокойна. Она одна может спокойно скрутить в бараний рог слона средних размеров.

– Что же ты загадала, Маруськин? – в голове включается калькулятор.

– Обезьянку, – дочка хихикает и, растягивая слова, добавляет: – Живую! И для тебя кое-что попросила. Я не единочичница.

– Не единоличница, – машинально поправляю я Марусю.

– Рита Сергеевна! – в кабинет заглядывает Люська в съехавшем на затылок голубом колпаке и тараторит: – Там два очешуительных мужика орангутана раненного притащили. Он у них из рук рванулся и витрину раскокал. Но эти орлы тоже не лыком шиты… Быстро его скрутили.

– Вот тебе и обезьянка! – бормочу я и выдыхаю: – А ведь ещё даже не Новый год.

– Скоро там доктор? – раздаётся уже поднадоевший мне бас.

– Так следующий вроде год Тигра, – брякает Люська и, оглянувшись, рыкает почище зверя: – Тихо мне там.

– Марусь, с тобой Люся побудет, постарайся уснуть! – я посылаю дочке воздушный поцелуй. – Чтобы Дедушке Морозу твоё письмо быстрее прилетело.

Маруся с готовностью бухается на подушку, и закрывает глаза. Серые, как у меня. Хоть что-то от меня ей досталось.

Я надеваю маску, стягиваю с вешалки шапочку и тяну на себя дверь. В масочном режиме есть жирный плюс – с макияжем можно не заморачиваться.

В нос бьёт запах лекарств из разбитых флаконов. Необычное трио восседает посреди разгромленной приёмной на рыжем диванчике. С одного краю развалился белобрысый бугай в кожаных штанах и куртке. Закинув ногу на ногу, он подрыгивает носком здоровенного чёрного кроссовка с красной «галкой». С другого края орангутан сидит у второго мужчины на коленях, уткнувшись ему в плечо, и тихо подвывает. Под рыжей шерстью на лопатке запеклась кровь. Небрежно наложенные повязки съехали. Мужчина одной рукой обнимает обезьяну, а второй листает в телефоне ленту.

– Ну наконец-то! – он режет по мне взглядом синих глаз и склоняет голову набок. Мужчина осторожно убирает руку с обезьяньей спины, и, убедившись, что орангутан сидит устойчиво, размашисто убирает со лба чёрный чуб. Приглаживает волосы на затылке и снова запускает узловатые пальцы в тёмно-рыжую шерсть животного.

Дыхание обрывается. Я шагаю к ближайшему окну и распахиваю его, хватая ртом под маской воздух. Зажмуриваюсь, прогоняя наваждение. Пот проступает между лопаток. Сердце отбивает чечётку. Шесть лет назад Фрол Горин с огнестрельной раной плеча ворвался в мою жизнь сам, а сегодня притащился с покалеченной обезьяной. Он подарил мне три волшебных ночи, став моим первым мужчиной, и уехал. Мне не за что его ненавидеть, но и встречаться с ним не входит в мои планы. Фрол обещал устроиться в Италии и написать. Мобильники, Интернет, соцсети сделали планету крошечной. Но мы всё равно потерялись. Заграничный контракт для футболиста – дело хлопотное. Фрол не писал, а я – птица гордая! Теперь у меня есть ненаглядное солнышко – Маруся, а у него одни скандалы в интернете и жёлтой прессе.