Лион Измайлов - Засланцы

– В проектах, осуществить которые не удалось. Но идеи-то Корбюзье оценил. А побеждают всегда идеи. Новые идеи.

– Скажите, а какие у вас были отношения с Лениным? – ёрничал я.

– Рассказываю. Я общался с Лениным дважды. Один раз в Сокольниках был митинг, на нём выступал Ленин, а я мальчиком стоял в первом ряду. Ленин меня заметил и даже что-то мне сказал, уж и не помню что. А второй раз я шёл через Сокольники из школы домой и увидел брошенный автомобиль. Оказалось, что на этом авто ехал Ленин с охранником. На них напали бандиты, отняли у охранника ружьё, но Ленина не узнали и ушли. А потом поняли, кого они упустили, вернулись, а Ленин уже ушёл в Сокольнический райком.

Самое интересное, что о факте ограбления Ленина в Сокольниках я тоже когда-то читал, и не поверить в это было нельзя.

Следующий вопрос мой был:

– А какие отношения у вас были с царём-батюшкой?

– Я был тогда совсем маленьким. Мне было всего четыре года. В 1914 году мой отец, главный инженер верфи в Ревеле, спускал новый корабль на воду. Царь приехал на торжество. Он взял меня на руки, а я отпустил бутылку шампанского на верёвке. Бутылка ударилась о борт корабля, но не разбилась. Пришлось бросать второй раз.

Я совершенно обалдел от этого рассказа. Передо мной сидел человек-история. Не удержался, спросил его, насколько они были близки с Тургеневым. Нет, Тургенева он не знал.

Николай Павлович был хорошо воспитанный, очень тактичный и эрудированный человек. Никого интереснее его я в жизни не встречал. Мы с ним гуляли по тропинкам Карловых Вар, и он мне всё время что-нибудь рассказывал.

Интересно было всё. По каждому поводу у него была какая-то история. Мы с ним доходили до вершины Дана, посещали русскую церковь Петра и Павла.

Три раза в день за час до еды пили карловарскую воду. В общем, не расставались. Он своими рассказами очень меня успокаивал.

Естественно, он знал о моей несчастной любви и говорил:

– Когда-нибудь вы будете вспоминать эту вашу несчастную любовь как великое счастье.

Ещё он говорил, что неудачи – это бесценный опыт. Учёба.

– В чём же дело? – вопрошал я. – Что я делал не так, в чём моя вина?

Он дал мне ответ совершенно неожиданный:

– Вы нарушили сразу две заповеди. Господь говорит: «Возлюби ближнего своего, как себя». Заметьте, не больше. Больше надо любить только Бога. И ещё одна заповедь – «Не сотвори себе кумира». Её вы тоже нарушили. Вы поставили эту женщину выше себя. Вы ей поклонялись, тряслись над ней. Этого делать не надо. Нам, нерадивым, только кажется, что можно безнаказанно нарушать заповеди. Потом покаемся, и всё будет хорошо. Нет, за каждым преступлением обязательно идёт наказание. Йоги говорят, надо не любить деньги и делать всё, чтобы их заработать, надо не бояться смерти, но делать всё, чтобы быть здоровым.

Короче, то, что ты любишь безмерно, то тебя и погубит. Слишком много мне он за один раз наговорил. Всё это надо было обдумать и разложить по полочкам.

Двадцать шесть дней мы провели в Карловых Варах. Я ожил. Назад мы почему-то ехали на поезде. И чуть не отстали в Варшаве от поезда. Мы не заметили, как наш поезд тронулся, потом мы побежали за ним. Я бежал, естественно, быстрее, чем мой «дедун». Я вскочил на подножку вагона и рванул кран аварийной остановки. Поезд заскрежетал и остановился. «Дедун» успел влезть в вагон. К нам бежали польские железнодорожники, кричали что-то грозное.

Проводница плакала, начальник поезда составлял потом акт. Но мы с моим Николаем Третьим уже ехали в купе.

– Вы просто спасли мне жизнь, – смеялся «дедун».

В Москве мы встречались почти ежедневно. Я был безработным и охотно помогал «могучему старику». Покупал ему продукты, возил его на его же автомобиле.

Он был человеком обеспеченным и даже слегка поддерживал меня деньгами. Я не спрашивал, с чего он такой богатый. Я не спрашивал, а он и не отвечал.

Галку я увидел только в конце августа. Она всё ещё не выходила у меня из головы. Я должен был как-то от неё освободиться внутренне. Другие женщины мне помочь не могли. Они для меня в тот период просто не существовали.

Мы встретились с ней у метро. Она, как всегда, опоздала. Я, как всегда, из-за этого психовал. Но теперь уже молча, без скандала.

Она сказала:

– У тебя такое мрачное лицо, ты не рад меня видеть? – и развернулась, чтобы уйти. То есть и сейчас она не могла отказаться от своих фирменных штучек.

Я поймал её за руку. Мы пошли в мою машину. Для начала я подарил ей летний костюм. Хотелось – и подарил. Она, не отрывая взгляда от костюма, рассказала, что они с её парнем ездили на Крит, что-то там снимали для телевидения.