Лион Измайлов - Засланцы

И вот вся бригада, вместе с Васей Петровым, а также и с Лидой Ногайцевой, которую я туда привёл, уехала на Курилы, а я остался с носом. Нос был небольшой, но неприятный.

Обидно было, но что делать.

Баркович впоследствии женился на Лиде. Семейная жизнь у них не удалась, и через какое-то время они разошлись.

Я пережил обиду, но так уж я устроен, если меня не пускают в дверь, я лезу в окно. В случае неудачи я стараюсь сделать своё дело и добиться того, чего мне не дали.

Я создал свою бригаду, которая была ничуть не хуже той самой, Барковича. И многие ребята из старой бригады потом влились в мой коллектив. Мы прекрасно ездили и выступали, и, кстати, Вася Петров тоже выступал с нами.

А Баркович пошёл по комсомольской линии, работал в горкоме, потом началась перестройка, он стал замдиректора крупного культурного учреждения, а потом я как-то потерял его из виду.

После окончания института я стал певцом. Из нашего авиационного института вышло много разных артистов, режиссёров и писателей. Элем Климов, Майя Кристалинская, Михаил Задорнов, Лион Измайлов, Эдуард Успенский и Феликс Камов – автор «Ну, погоди!» и очень многих книг, как юморных, так и серьёзных.

Вот такой у нас институт театрально-спортивный с лёгким авиационным уклоном.

Нет, вначале я года три проработал инженером, параллельно брал уроки пения и работал на эстраде, пока окончательно не ушёл в профессиональное пение. Пел где только можно: и в театре, и на корпоративах, и в хорах, набирался опыта. У меня уже была своя сольная программа. Пел романсы, бардовские песни и современные популярные.

Понял, что главное в нашем эстрадном деле – это ящик. Не почтовый, а телевизионный. Если ты есть на экране ТВ, значит, ты есть и в жизни. То есть ты концертируешь. А если тебя не знают, то и не приглашают.

Конечно, таким гигантам, как, допустим, Антонов или Серов, им уже не обязательно появляться в музыкальных передачах, их и так уже знают и любят. Но узнали их и полюбили когда-то именно потому, что они пели на ТВ.

Так, иногда, раз в полгода, они появляются на каком-нибудь большом концерте, и этого достаточно, чтобы и далее поддерживать популярность.

А если тебя не знают, и не показывают по ТВ, и не крутят на радио, тогда ты можешь со своим золотым или изумрудным голосом хоть двадцать лет петь по концертам, и никто тебя всё равно знать не будет.

Замкнутый круг. На ТВ тебя не приглашают, потому что ты неизвестный. А известным ты не становишься потому, что тебя не приглашают на ТВ.

В советское время этот замкнутый круг можно было разорвать двумя способами: либо имея влиятельного покровителя, либо делая подарки редакторам и режиссёрам.

Я использовал и первый и второй способы. Кто-то меня порекомендовал, а потом уже я сам носил редакторам всякие духи, типа «Фиджи», жуткий тогда дефицит.

И из каждой загранкомандировки привозил кучу всяких шмоток для подарков.

Это тогда называлось дружбой. Дружбой исполнителя и редактора.

Да, тогда редактора брали. Но что это были за взятки, духи, джинсы, коньяки, букеты, изредка – деньги.

Или однажды редактор сказала мне, что для зама надо выбить кооперативную квартиру. И я ездил в кооперативное управление и выбивал эту квартиру за то, чтобы меня взяли в «Огонёк». В «Огонёк» меня всё равно не взяли. Потому что более известная певица на раз сделала этому заму квартиру. Обошлись без меня.

Но была там одна передача, «Вокруг песни», где мог и я поучаствовать, всего лишь потому, что хорошо пел, нравился публике и, главное, – редактору.

Вот в этой программе я и стал появляться. Да, я дарил редактору подарки. Но сегодня эти подарки показались бы просто смешными. Помню, я подарил ей книгу Андрея Белого «Петербург». Дефицитная книга, а редактор, женщина, любила читать хорошие книги. Духи дарил, конфеты, цветы. От денег она категорически отказалась.

С середины девяностых о духах и речи не шло – только деньги.

Раз в три месяца я появлялся на экране. По сегодняшним дням, когда такое множество каналов и музыкальных передач, это ерунда. А тогда это было редким везением.

Когда я подарил редактору книгу «Мастер и Маргарита» в кожаном переплёте, это произошло у неё дома, она поцеловала меня: не Маргарита, а редактор. Я понял, что должно быть продолжение. Но инициативу не проявил.

Я тогда был влюблён в другую женщину и категорически не хотел ей изменять. Нет и нет, с кем не бывает. Однако всё оказалось не так просто. Меня перестали приглашать в передачу.