Лион Измайлов - Засланцы

Клара, увидев эту картинку, поняла, что я кое-чему у неё научился, нервно засмеялась, поздоровалась с Галей, развернулась и пошла надевать шубу.

Проходя мимо моего окна, демонстративно улыбалась. Через полчаса позвонила и сказала:

– Я тебя ненавижу!

Перезвонила через пятнадцать минут и сказала:

– Зачем тебе это было нужно?

Перезвонила ещё через десять минут и сказала:

– Я тебя люблю.

Я сказал:

– Люби дальше.

Месяца через три она приехала ко мне без звонка. Осталась ночевать, но всю ночь не отдавалась ни за что.

Я спросил:

– А может, тебе уехать? Я вызову такси.

– Нет, – сказала она, – я уеду утром, а если ты будешь приставать, я устрою такой крик, что соседи вызовут милицию, и тебя посадят.

Так и не сдавшись, она и уехала утром, и больше я её не видел много лет. Отомстила, как могла.

Я учился в институте, работал и даже занимался в самодеятельности – пел. Говорят, пел неплохо. Вернее, вначале плохо. Но преподавателями были две женщины по фамилии Стрельниковы. Теперь по их книжкам учатся дыхательной гимнастике. А тогда они в Доме культуры «Красная звезда» при моем заводе вели вокальный класс. Эти женщины, Стрельниковы, заставляли нас петь, делая при этом физические упражнения: наклоны, приседания, упражнения рук, ног.

И через три месяца у меня очистился голос, окреп и зазвучал очень звонко. Эти две преподавательницы в дальнейшем занимались с певцами Большого театра, с артистами эстрады, а тогда они, никому не известные, вели кружок у нас на заводе.

Именно там я познакомился с Лидой Ногайцевой. Была она хороша собой и отлично пела.

Впоследствии, учась в МАИ, я пригласил её в нашу МАИвскую концертную бригаду.

В институт МАИ я попал совершенно случайно, благодаря своей природной вежливости. Оглядываясь назад, я могу сказать, что мне часто везло. Совершенно случайно у нас на заводе преподавали выдающиеся Стрельниковы, но совсем не случайно я пришёл в их вокальный класс.

Случайно на катере, которым я ехал в Пестово, оказалась женщина по имени Изабелла, но совсем не случайно я помог ей, и вот что из этого получилось.

Мы с компанией ехали на «Ракете» в Пестово. Рядом с нашей компанией оказалась красивая женщина лет тридцати – Изабелла.

Она кого-то знала из нашей компании, но в разговоре участия почти не принимала. Когда мы приехали в Пестово, вся наша компания куда-то разбежалась. Изабелла осталась одна с двумя чемоданами. Я не мог её оставить, взял чемоданы и донёс до регистратуры дома отдыха.

Прощаясь, она сказала:

– Я слышала, вы хотите перейти с заочного на дневное. Вот вам записочка, придёте в МАИ, главный корпус, комната 238. Маму зовут Мария Ивановна. Вот её телефон.

Через две недели я уже учился на втором курсе МАИ.

Поистине, как говорил Корней Иванович Чуковский, «самые выгодные дела – бескорыстные».

Помогайте – и к вам вернётся.

Там, в МАИ, на нашем факультете была концертная бригада. Руководителем бригады был человек по фамилии Баркович. Комсомольский вожак. Бригада была самодеятельная, но некоторые артисты были покрепче профессионалов. Коллектив уже ездил выступать на Курильские острова и заработал там большие, по тем понятиям, деньги.

Что такое в то время поехать на Курилы для молодого парня? Да это просто несбыточная мечта.

Меня взяли в бригаду. Я там пел. Пел неплохо. Но лучше меня там пел Вася Петров. Он был студентом консерватории. Год учился в консерватории, год в МАИ. Конечно, при его голосе ему бы лучше стать певцом, но папа Васи был генеральным конструктором и заставлял сына учиться на инженера.

Вася так был занят в консерватории, что в течение года он с нами почти не выступал, но, когда надо было ехать в поездку, он тут же появлялся и ехал с бригадой.

Я думал, что нам хватит места обоим, но у Барковича на этот счёт было другое мнение.

Если делишь деньги на десятерых, то получается больше, чем если делить на одиннадцать. Был показ для ЦК ВЛКСМ перед поездкой, и меня на этот показ уже не пригласили. Пел один Вася.

Я всё равно приехал и заявил при всех на обсуждении, что это нечестно. Я ведь год выступал с ними, причём всюду бесплатно, а теперь меня не берут на Курилы.

Все ребята относились ко мне с симпатией, но почему-то промолчали. Видно, делить на десять им тоже нравилось больше, а может, боялись Барковича.

Тогда я пошёл к секретарю нашего комитета комсомола. Фамилия его была Хорошев. Он пообещал разобраться с Барковичем, но быстро встал на сторону этого самого Барковича.