Михаил Колосов - Похвала недругу

Последний раз я смазал их маслом от швейной машины и затянул все гаечки на полную силу, но часы так и не пошли.

Домашние советовали выбросить их и не мучиться больше. Жалко, что ли? Ходики ведь — какие это часы?

Жалко. Не могу выбросить. Они уют создают. Днем, а особенно — ночью проснешься — они тикают. Размеренно так, спокойно: тик-так, тик-так… И на душе становится покойнее от их неторопливого отсчета времени…

В мастерскую отнести? Неловко: ходики ведь — какие это часы? Их и чинить-то, наверное, не возьмутся. Еще осмеют…

Но собрался, понес.

Мастер при мне распотрошил их, стал гаечки откручивать — не тут-то было. Спросил:

— У вас машина есть?

— Есть, — признался я и тут же на всякий случай добавил: — Старенькая…

— Вы в машине подшипники затягиваете до отказа?

— Нет! Как можно? Сгорят… А что?

— Да то…

Мастер наконец открутил соединительные гаечки и тут же снова стал их подкручивать. Не плоскогубцами, не ключом даже, а просто двумя пальцами. Легонько так прикрутил их и стал снова собирать все. Собрал и вернул мне часы.

— Все. Отличный аппарат!

«Аппарат»? Смеется?

— Будут идти и еще внукам останутся! Только точное время отрегулируйте пятачком маятника.

— Это я знаю… Сколько с меня?

— Ничего: часы исправны.

Принес домой, повесил, толкнул легонько маятник — пошли. Пошли! Да так легко, весело, будто их освободили от каких-то тисков.

И вот уже пятый год идут. И время точное показывают. Все остальные часы, какие есть в доме, сверяем по ходикам: и наручные, и настенные пружинные, и далее электронный будильник.

А что за «поломка» у ходиков была — молчу, в тайне держу — боюсь престиж свой уронить: я ведь во всем доме слыву «мастером на все руки».

— Дорогие товарищи!.. Саша, Виталий, Женя… Дорогие друззя! Это что! Вы послушайте, что я вам расскажу. Саша, подожди, не уходи, одну минутку. Вот послушайте… Летел я по приглашению этих… как их? Но это неважно. В общем — летел с докладом то ли об Омаре Хайяме, то ли о Тутан Хамоне, то ли о Томасе Манне, то ли о самом себе… Но это неважно. Одним словом, летел туда. Самолет сел в Мадриде… Нет, вру… В Париже… Или в Бонне. Забыл уже. Кажется, все-таки в Париже. Но это неважно. В общем, где-то там, у них. Да-а… А нам надо делать пересадку и лететь дальше. Со мной был еще мой друг поляк Сикорский… Нет, вру, кажется, араб Мухамед Али… А может, немец Бауэр?.. Вот черт, склероз. Забыл уже. Но это неважно. Важно то, что нам надо лететь дальше. Вот забыл только куда. То ли из Мадрида в Лиссабон, то ли из Парижа в Марсель, то ли из Бонна в Рим или из Рима в Афины… Но это неважно. Погоди, Саша!.. Ну, куда ты торопишься? Успеешь… Одну минутку. Ну вот. Нам, понимаешь, надо сдать багаж. А этот мой то ли немец, то ли араб, черт его знает кто, хвастался, что владеет всеми европейскими языками. Я говорю ему: «Читай! Вот вывеска. Читай, что там написано?» Он читает долго-долго. Наконец говорит: «Что-то про багаж». — «Ну, говорю, давай сдавать». Мы сдали, они приняли, дали нам квиточки, и мы полетели дальше. Прилетаем. А багажа нет. Вы послушайте, что было дальше, это очень важно. Мне же доклад надо делать, а бутылка абхазского коньяка вместе с докладом остались в портфеле. Ну, начали мы тут показывать свои квитки. Оказалось, что мы сдали свои вещи в камеру хранения. А? Ха-ха!.. Подожди, Саша, ну, подожди. Еще не все. Куда ты все торопишься? Ну, не выйдет вовремя газета, ну опоздает, на день позже получит ее читатель? Ну и что? Катастрофа, да? Ты послушай. Взяли у нас эти квитки и сказали: «Попробуем помочь…» Ну, идет симпозиум этот, я выступил, не помню, о чем говорил, но все остались довольны, как всегда. Пора домой, а багажа все нет. И вдруг стук в дверь. И заходит, друззя мои!! Кто бы вы думали? Красотка! Ну вот настоящая красотка! И спрашивает: «Синьор Г. Г., к вам можно?» Ну, конечно, можно! Такая красотка — пальчики оближешь! Пца!.. Она открывает дверь пошире и приглашает кого-то еще: «Силь ву пле в номер». И тут входят двое. И что бы вы думали? Вносят мой чемодан и портфель! «Ваши?» — спрашивает красотка. «Конечно! — говорю. — Надо расписаться»? — «Нейн, нейн, — улыбнулась и: — Ариведерчи». И ушли. Я тут же к портфелю. Открываю. И что бы вы думали! Коньяк лежит, а доклада нет. А? Но это неважно. Я что хочу сказать, друззя мои? Культурный народ все-таки! У нас бы было все наоборот: коньяк бы выпили, селедкой закусили, а докладом в лучшем случае руки вытерли. А там нет: им нужны прежде всего знания, они бросаются на культуру.