Хендрик Грун - Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Вчера днем госпожа Стелваген пригласила меня в свой офис. Сначала она участливо справилась, не опала ли опухоль на моем колене.

— Ну, — сказал я, — с моим коленом все в порядке, но ушибленные ребра еще побаливают.

Ах, извините, она спутала два несчастья, произошедшие в доме с двумя разными людьми. Наша директриса любит подчеркивать свою участливость, но ей не хватает убедительности.

А пригласила она меня, собственно, чтобы сообщить: она обсудила с административным советом мое заявление. То, где я прошу предоставить мне для ознакомления правила проживания в доме. И администрация высказалась в том смысле, что правила не для открытого пользования. Следовательно, я не имею возможности их прочесть.

— А почему они не для открытого пользования? — спросил я.

— Об этом совет не сообщил.

— И значит?

— Значит, ничего. Мне очень жаль, что я не могу пойти вам навстречу. Прошу прощения, но меня ждут. Всего наилучшего.

Я ушел ни с чем, но впечатление, надеюсь, произвел. И твердо решил, что, если мне не покажут правила проживания, я устрою им скандал — хотя бы для проформы.

У Рии и Антуана Травемунди много знакомых, в том числе симпатичный отставной адвокат. Об этом Антуан поведал мне еще до моих переговоров с директрисой. Антуан позвонит ему хоть сейчас. Тогда я смогу зайти к этому адвокату, чтобы узнать, как в действительности обстоит дело с открытостью администрации. О гонораре можно не беспокоиться. Так что я нанесу этот визит в ближайшее время.

Здесь собралось так много старых людей. Казалось бы, 4 и 5 мая можно ожидать от них трогательных или шокирующих историй о войне [15] 4 и 5 мая можно ожидать … — 4 мая в Нидерландах отмечается День поминовения усопших, изначально посвященный памяти павших во Второй мировой войне; 5 мая отмечается День освобождения страны от нацистской оккупации. . Но они молчат или пережевывают старую жвачку о сахаре по карточкам.

Поразительно, как мало знают друг о друге здешние обитатели. Я осознал это вчера во время двух минут тишины. Огляделся вокруг и понял, что не знаю ни о ком, как он или она пережили Вторую мировую войну. Даже о тех, с кем регулярно контактирую, знаю очень мало.

Кое-что мне известно об Эверте. С ним я знаком лет двадцать. По профессии он печатник, я с ним столкнулся по работе. И с тех пор наше знакомство уже не прерывалось. Жена его померла десять лет назад. У него двое детей, с ними он видится редко. Денег нет, имущества нет, в бога не верит. Все годы убежденно играет свою роль благородного разбойника. Классический неограненный алмаз, белая кость.

С Аней Аппелбоом я знаком сорок лет. Она так и осталась старой девой. Может быть, слишком долго ждала своего единственного. Стройная, симпатичная и надежная. Думаю, она одинока. Эверт и Аня — последние остатки того, что когда-то было приемлемой общественной жизнью с женой, ребенком и друзьями.

Еще три года назад я снимал опрятный дом с садиком. Первоначально планировал спокойно помереть там в положенное время. Не получилось. Моя жена уже сорок лет страдает маниакально-депрессивным психозом. Когда утонула наша дочка, жена сошла с ума. Посреди ночи она поехала на машине в Гронинген, чтобы забраться за башню Св. Мартина, отдала машину какому-то наркоману и на такси вернулась в Амстердам. Вышвырнула псу под хвост несколько тысяч гульденов. В конце концов полиция арестовала ее за магазинную кражу, а угомонил ее только психиатр. После чего она провела много месяцев в лечебнице, в глубочайшей депрессии. Медики привели ее в весьма хрупкое душевное равновесие и вернули домой. До следующего приступа безумия, за которым снова последовала депрессия. Так повторялось пять раз. Последний раз, когда я уехал в магазин, наш дом частично сгорел. Теперь она прочно сидит взаперти. После пожара знакомая из социальной службы устроила меня в этот дом.

Примерно раз в полгода я езжу в лечебницу к жене. Она почти не узнает меня, но берет за руку и поглаживает ее. Я никогда на жену не сердился. Судя по календарю, последний раз я был у нее более шести месяцев назад.

Жизнь — юдоль скорби.

В последние два года пустота постепенно становилась невыносимой, но вдруг… Вдруг у меня появились Эфье, Граме, Гритье, Эдвард, Антуан и Риа. Снова есть причина не умирать.

Вчера вечером я подумал, что полезно дать читателю общее представление о нашем доме. Ведь, по-моему, маловероятно, что вы влачите свои дни в заведении, подобном нашему. Поэтому я в ближайшее время предложу вашему вниманию описание обстановки, в какой мы существуем, и наших будничных дел.