Ростислав Соломко - Жизнь? Нормальная [сборник]

шмокодявка ты коричневая?! Дикарь? Я — дикарь?! А ты профессор? Да? А я дикарь, да? Ка-ак дам по очкам… Мужики! Храждане аборигены! Так я ж ему для интересу… Ну, куды вы мине? А сколь здеся у в Австралии суток? По-нашему не понимаешь? Давай по-вашему. Аку-Аку. Понял? Аку-Аку. Не понял? Не проходили? Ну, Кон Тики? Кон, а апосля, значить, Тики? Вроде как — тика-в-тику пятерку словишь. Обратно не понял? Э-эх, голова твоя эвкалиптовая! Тада ты мине на зарубках покаж. Раз, два… Мать, извиняюсь, честная! И у в Австралии пятнадцать!.,

1 апреля 1999 года старший экономист Космической службы сбыта Щ. встал рано. (Мы не предаем гласности фамилию Ч. Е. Щигломутова). Нашарив ногами электронные тапочки, он кликнул домашнюю роботницу и запрограммировал ей закупку трескового филе. Та замигала заспанными лампами.

— У Шах-Петуховых Нюрке — каждый праздник аккумуляторы. И полупроводников навалом, в деревню отсылает, — промагнитофонила она и уселась на кухне пить серную кислоту с конденсаторами вприкуску.

— Провода бы расчесали. И храпите безобразно, с разрядами.

— Паяльник почините! — срываясь на свист, отгенерировала тетя Паша. На ее простом алюминиевом лице коммутировался тик, Щ. слышал из передней, как, перхая шумами, она накапывала себе от нервов цианистый калий.

Щ. хлопнул дверью и вышел в глянцевый от дождя переулок. Выделив сухую область с помощью зонта, он ринулся в мокрое Мю-пространство и уже через час сидел в забитой столами комнате № 327. Перед ним стояла культорг Андромеда с ведомостью на премию и пачкой театральных билетов.

— Ну, хоть на «Гамлета» с Высоцким, — канючила Андромеда.

— Семьдесят, а все Гамлета представляет, — буркнул Щ. и вдруг стал зеленым, как ранняя антоновка…

Товарищи читатели. Автор не находит в себе силы изобразить то смятение души, которое охватило Щ. при виде назначенной ему суммы, каковая на семь (!) рублей была меньше (!!), чем у Бугреева (!!!).

В силу отсутствия силы, излагать далее будем протокольно.

Звездный вечер. Апрельская капель. Д. на пороге автопоилки.

Хлебнувший горя и портвейна экономист, рысью, пока не разобрало, спешит к ближайшему метро. Внизу делает ручкой какой-то таукитянке. С ее помощью совершает посадку на мраморный пол. Два представителя враждебной цивилизации, обернувшись милиционерами, сажают Щ. в дюралевый фургон с двигателем внутреннего сгорания. Щ. не сгорает. В фургоне холод, превышающий собачий. Понял — его замораживают для отправки в неприятное созвездие…

…Провал в сознании, затем резкая боль. Незнакомка в белом вытаскивает иглу шприца из Щ.

«Я на Земле, меня размораживают, — смекает Щ., — но, боже, через тысячу лет у меня ни родных ни знакомых».

Пытается познакомиться с нагим и небритым землянином с жестяным номеркбм семнадцать дробь три на шее. «Чистоту языка сохранили!», — порадовался за человечество 1Ц., выслушав немногословного землянина. Тот сноровисто облачился в простынку с койки и направился к очереди, как бы состоящей из античных лиц.

— Земля! — воскликнул Щ. и припал к полу в чувствах.

— Этому душ холодный, — услышал он чей-то, слаще небесного, земной голос.

«А моду человечество меняет циклически», — раздумчиво отметил Щ., обертываясь на манер хитона простыней после душа. С удовольствием спросил: «Кто последний?» Не успел еще Щ. толком узнать, что «выбросили», как дама в халате и с сигаретой за ухом спросила его мужским голосом:

— Какой? Номер какой? Залил глаза-то!

— Извините… Размораживаюсь впервые…

Нарядно, как стюардесса, дама обратилась к Щ.:

— Начинающий девятнадцать дробь четыре! Ваши шмутки в мешке под тем же номером. Напялите, тогда в ту дверь.

Щ. удивлялся, надевая свой собственный костюм из двадцатого века. Костюм был грязный. «Пыль веков», — объяснил Щ.

Он переступил порог двери с табличкой «Дежурный» и… отпрянул. Перед ним сидел инопланетянин, обернувшийся накануне милиционером.

— Брат по разуму! — жалко и патетично возгласил Щ. — Где я?

— Планета Земля. Вытрезвитель одиннадцать, — улыбнулся сержант.

А было это во царствие Ее Императорского Величества Екатерины Первой. (Для монарха главное — номер. Просим читателя соблюдать. И не путать со Второй или, там, скажем, с Третьей Катериной). Было, когда у нее зачали ноги пухнуть (уточняю — от вина) и пошло к бедрам.