Яна Ахматова - Не крестите атеиста! Сборник рассказов

А потом из-за обещанного врачом хронического холецистита в мою жизнь навсегда вошли самые разнообразные виды оздоровления, начиная от простой диеты и заканчивая мистической уринотерапией.

Дело в том, что после болезни пищеварительные возможности моего молодого, но расшатанного нездоровьем организма, ветшали так стремительно, что годам к двадцати пяти пришли в окончательную негодность. Я твердо шла по пути своего дяди, который умер в возрасте двадцати шести лет от гепатита, плавно перешедшего в цирроз печени. Намного позже я узнала, что мой отец, его брат и сестра – несли мутированный ген, вызывающий проблемы усвоения и вывода железа из организма. Железо накапливалось в тканях всех важнейших органов, вызывая чаще всего цирроз печени и рак поджелудочной железы.

В результате, из пяти детей Ахматовых – два брата, включая моего отца, и их сестра Нина – скончались от цирроза печени. Мне, как и отцу, достался этот семейный мутированный ген, что подтвердилось ДНК тестом совсем недавно.

Но тогда, вступив во взрослую жизнь, я не знала о наследственном подарке, тетка моя и отец еще были живы и относительно здоровы, а я пыталась выкарабкаться из замкнутого круга болезней.

Каким-то чудом мне удалось выйти замуж. Меня полюбил мужчина, для которого пища и сам процесс ее поглощения играли чуть ли не важнейшую роль в жизни. Завтрак, обед и ужин для него являлись самыми радостными событиями дня. Ради них он согласен был как работать, так и мужественно переносить всякие мелкие лишения.

Супруг принял меня такой, какой я была: неспособной разделить с ним радость трапезы.

Мы жили вместе уже несколько месяцев. Переваривать пищу мой организм решительно отказывался! И печень болела от употребления любой еды. К спиртному интерес был потерян навсегда! Желчегонные препараты и травы не давали облегчения. Пришлось искать другие пути оздоровления.

За свою жизнь я испробовала на себе большую часть опубликованных и переписанных от руки древних текстов о лечении заболеваний печени и очистки внутренних органов. Начала я с самого простого и доступного: голодания по Брэггу!

Голодать я решила организованно – группой. В одиночку мне было страшно. Группа состояла из двух человек – меня и супруга. Муж узнал об этом, как-то по осени, когда я объявила о начале суточной голодовки на дистиллированной воде. Трехлитровую банку воды я принесла из аптеки, в которой мучительно трудилась как провизор… Супруг легкомысленно и без задней мысли вступил в организацию…

Его первое оздоровительное утро началось с мечты! Он мечтал о том, что мы будем есть через двадцать четыре часа, когда выйдем из этого проклятого голода! Он говорил о еде беспрерывно, а главное, с таким энтузиазмом, само наличие которого у него до начала голодовки тщательно скрывалось и камуфлировалось фразами: «Ты же знаешь, я к еде равнодушен», «Собаки сладкое не едят» и «Я могу не есть три дня – я проверял»…

– Думаю, нам надо подготовиться к выходу из голода. – уверенно сказал он, как только утром открыл глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Надо закупить необходимых продуктов.

– Но ведь у нас все есть!

– Нет, надо что-то особенное приготовить. Это важно! Я предлагаю начать с салатика, как ты говорила, а потом, – муж уже листал какую-то книгу, – сразу отварить рыбки по-польски и на гарнир вместо картошки – сделать рис в горшочке! – в углу его рта была явственно видна скопившаяся слюна.

– В каком еще горшочке?! Мы никогда не делали ничего такого, да и нет у нас горшочков!

– Ерунда. Вот смотри, я в кулинарной книге нашел отличный рецепт… Горшочек я сегодня куплю по дороге в продовольственный.

А я и не догадывалась, что он знал о существовании этого переводного издания под названием «Приятного аппетита», и что он может так ласково называть горшок – горшочком.

– Хорошо. Делай как хочешь… – безразлично согласилась я, так как у меня болела печень и мне было не до горшочков.

Муж углублялся в чтение кулинарного руководства. Через некоторое время, однако, снова принимался говорить о еде.

Я скрывалась в ванной, делая вид, что стираю белье. Он находил меня там, прижимал к стене и требовал, чтобы я утвердила новое меню, которое он уже составил на завтра и послезавтра. Я соглашалась…

Делая уборку на балконе, я слышала, как он, высунувшись из кухонного окна, кричал мне:

– А лучше все-таки просто отварить картошечки! С масличком и с укропчиком – это будет то, что надо! Я сейчас метнусь в магазин за селедочкой!