Яна Ахматова - Не крестите атеиста! Сборник рассказов

– Люда! Люда! Иди сюда! Здесь кража!

Сослуживице Людмилы не приходило в голову, что покупатель, который положил весь товар в корзину и предъявил его к оплате, не является вором. Он может оказаться бездарным иллюзионистом, слепым, неграмотным, но никак не яйцекрадом-любителем.

Пара сотен ленинградцев и приезжих с временной пропиской, которые мечтали когда-нибудь тоже добыть себе постоянную регистрацию в городе на Неве, с любопытством и удовлетворением наблюдали, как поймали незадачливого расхитителя. При этом преступник смирно стоял у кассы с кошельком в руках и ждал своей участи. Пришла толстая Люда и, изображая из себя закон, спросила тоже громко, но по-деловому коротко:

– Давно воруем?

То есть, в принципе, уже все вокруг знали, что я ворую и ворую давно!

Подруга Люды кричала:

– Я пересчитала яйца у нее! Там двенадцать штук!

Раньше по правилам магазина надо было самим накладывать в пакет яйца. Их продавали только десятками. Вероятно, я обсчиталась, начав счет парами, а потом перейдя на штуки…

Меня отвели в какое-то подсобное помещение, предварительно отобрав яйца, сняли копию со студенческого билета и пообещали, что сообщат о моих криминальных наклонностях в родной химико-фармацевтический институт…

Кассирша из Ванкувера была значительно вежливее питерской коллеги. Она терпеливо ждала… На всякий случай я проверила взглядом свою корзину…

– Зачем вам мои документы? – спрашиваю.

– Я должна убедиться, что вы достигли двадцати одного года. – твердо сказала она.

Как и во многих странах, закон здесь не разрешает отпуск спиртного людям, не достигшим алкогольного совершеннолетия.

Я стояла и глупо улыбалась… Мне было сорок три года. Машинально я оглянулась на очередь: нет, никто больше не улыбался, значит это не розыгрыш. Все они хотели знать – достигла я совершеннолетия или нет. Все хотели, чтобы закон строго соблюдался! Они жаждали справедливости…

С гордостью я показала водительские права… Смятение на лице продавщицы легло маслом на мое женское самолюбие. Взгляд женщины выражал беспомощность и немой вопрос. Как бы пытаясь оправдаться, она смотрела то на людей в очереди, то на довольную жертву своей ошибки.

Никогда больше я не чувствовала себя такой счастливой! Ни один мужчина не смог мне сделать более достойный комплимент, чем эта, стопроцентно беспристрастная продавщица вино-водочного магазина! Моя моложавость ей казалась юностью! Это ведь то, чего я добивалась все эти годы! Быть здоровой и выглядеть юной!

Эх, как бы потрясающе это было, если бы сама природа подарила мне отличные гены, здоровье и способность к омоложению! Но нет! С самого начала эта природа имела что-то против меня…

Родившись слабым и невероятно мелким ребенком, я никогда не давала надежды на то, что из меня может выйти хоть какой-то толк! Под толком подразумевалось: ученик, спортсмен, музыкант, космонавт, жена, служащий, рабочий или, в конце концов, просто гражданин! И хотя уже с пяти-шести лет на вопрос «Яночка, кем ты хочешь быть, когда вырастешь?» я застенчиво и туманно отвечала: «Композитором!». Все понимали, что композитором мне не быть…

Вскормленная антибиотиками, до пятнадцати лет я мучилась постоянными недомоганиями и расстройствами, перечислять которые скучно даже мне самой. Долгие годы я считала, что у человека регулярно должна идти носом кровь. У меня она шла почти каждый день, и я не помнила времени, когда бы этого не происходило. Стоишь, бывало, дома, смотришь в окно и вдруг отмечаешь про себя: «Ага, кровь пошла.» Продолжаешь смотреть в окно. Потом спокойно идешь в ванную за ватой. Весь пол залит кровью, как будто здесь произошло жестокое убийство… Час ходишь по дому с ватными тампонами в носу. Занимаешься своими делами, делаешь уроки, а тампоны все еще там. Проходя мимо зеркала, видишь все те же тампоны в своем носу и идешь куда шла, не вынимая их… – смысла нет. Может снова пойти кровь…

Носовые кровотечения исчезли сразу же, как только моя семья переехала из Волгограда, где я родилась и жила до двенадцати лет, на Курилы. Занятно, что после такой подготовки, я вступила во взрослую жизнь с безразличным отношением к виду крови. Родители завели подсобное хозяйство на острове, и я бесстрастно рубила головы курам и петухам, когда приходила пора варить суп. Неожиданно из категории слабых жертв я вдруг переместилась в категорию хладнокровных домашних палачей.

Продолжая о здоровье, вспоминаю, как мистически обстояли дела с ночным энурезом. И это было не просто безобидное детское недержание мочи лет этак до пяти-шести. О нет! Это был настоящий, солидный и добротный энурез почти двенадцатилетней девушки!