Array Коллектив авторов - Морские досуги №4

— Это я вам, молодежь, в назидание говорю! Люди, будьте бдительны, я вас любил! — Везуха нужна не только в море — везде — наставительно заключил дивмех. — Так что вы просветите своих офицеров и мичманов, и все в оба глаза следите за своими «отличниками». Максимум через неделю ваши «аяврики» узнают от своей братвы с кораблей-«старожилов» о том, как нужно делать то, чего делать нельзя. Да и с девами из малярного цеха познакомятся, прошвырнуться по жаждущим бабам захочется — а не пускают! Они быстро узнают адреса пышнотелых красоток с гостеприимными квартирами и бедрами! Вот и пойдут по тропам «дядюшки Хо» …

Здесь, где они, командирские неприятности прячутся, куда там походы среди ледовых полей! В каждом рундуке подчиненного лежит «фитиль» его начальнику! Буксиры осторожно впихнули корабль в батопорт дока, команда дока свое дело знала хорошо, докмейстер распоряжался уверенно и спокойно. Корабль точно встал на предназначенные ему кильблоки. Всплыли. Из забортных отверстий корабля еще сбегала вода, но рабочие уверенно и ухватисто устанавливали строительные леса вокруг его бортов, ладили сходни. Всё! Можно бы и отдохнуть — завтра, несмотря на субботний день, придется вдоволь потрудиться и побегать. Помощник инструктировал вахту, расписывал смены, ругался с дежурной вахтой дока.

Наутро Егор Андреевич чисто выбрился, достал из шкафа выходной вариант наглаженного синего кителя, сшитого ленинградским портным. Его полы достигали середины бедер, что было неким непонятным нарушением и раздражало коменданта и кое-кого из начальства. Осмотрел шелковый подворотничок, длинные и широкие шевроны, сияющие золотом надраенные самолично пуговицы — остался доволен. Надел китель, посмотрелся в зеркало, оценил свой внешний вид и удовлетворенно хмыкнул. Ну и пусть начальство иногда цепляется — зато видно сразу орла и … немного фрондера. Себя уважать надо! А то и другие охамеют… Вежливо постучал, вошел озабоченный и еще не бритый механик со стопкой бумаг. Всю ночь ему и его лейтенанту пришлось трудиться — док, тем более аварийный — это профессиональный бенефис механика, ответственный и суровый. — Разрешите!? — Входите-входите, о инфаркт моего многодырчатого сердца! Садитесь на диван, я ваши бумаги буду долго листать — надо самому мне, как следует, вникнуть — что да как! И хоть что-то понять!

Выслушал доклад механика, прочел рабочий вариант ремонтной ведомости, лист дефектации, внимательно рассмотрел схемы и эскизы, любовно вычерченные групманом, еще не забывшим училищную науку. «Инженер он или как? Молодец, уважаю! Отличник!» — хмыкнул про себя Левин. — Черт возьми, Сергей Петрович, борта-то у нас из чего — из стали или папиросной бумаги? — изумился он, вникая в расчеты и справочные данные в пояснительной записке — Я теперь даже сильно топать на палубах бояться буду, когда дежурного придется в очередной раз воспитывать!!! — В формуляре написано — из семи и даже — кое-где — десятимиллиметровой стали — невозмутимо буркнул не выспавшийся и слегка помятый командир БЧ-5. Он до глубокой ночи со своим командиром группы и старшиной команды лазал по темным, сырым трюмам, уточняя, зарисовывая, измеряя. Так что ехидные подколки командира он пока не воспринимал… — Да и еще — в цистерне пресной воды, похоже, есть отверстия — вот отсюда и солоноватый вкус чая, за что вы меня мордой каждый раз в … это самое … тычете.

— Прогнило что-то в трюмном королевстве! Ага! — удовлетворенно отметил командир, радуясь своему предвидению — А я что вам говорил? А вы мне — кажется, кажется … а оно вон как окажется! — тут он перевернул еще одну страницу и удивленно присвистнул, огорчаясь: — Когда же я стану вас звать — ну например, «О, покой моей души!», или: «О, услада моих ушей!». А, Сергей Петрович? Когда наступит это время?

— Вот это — вряд ли, на пенсионе если только, в каком-то пивбаре-«поплавке» в Питере, когда встретимся за мемуарами … — ворчал подчеркнуто серьезный механик, упрямо не желая менять мрачный тон своего настроения. — Кстати, — добавил он, подумав, — надо топливо из всех цистерн на анализ на соль сдать — есть у меня подозрения, что мы его забортной водой обводнили! — Вот черт! Спасибо! — ругнулся Егор, делая пометку себе в записной книжке, и заключил: — Нет, дорогой мой друг Сергей, светлый инженер-сан, вы и тогда, на далеком пенсионе, скажете — крен у «Поплавка» 7 градусов, в трюмах его — явно вода, грузы приняты не правильно, а освещение над столиком из пивной бочки не дотягивает до 220 вольт … знаю я вашу инженер-механическую сущность! Вы и напиться можете, как все остальные приличные и образованные люди, то есть — в чистый хлам — только тогда, когда ваше дорогое железо стоит от вас в недосягаемой дали!