Миервалдис Бирзе - Розовый слон [сборник]

Голубой ангел, каким сверкающим ты был десять лет назад! Ни одной царапинки не было на твоих крыльях. На грязезащитных крыльях, я хотел сказать… И на тебе я опять возил обязательную картошку и одну девушку.

Говорят, что ты четырехместный. Да, сегодня. Но десять лет назад ты был всего двухместным. Двухместный и все-таки большой, как спальня. На дворе не девятнадцатое столетие, нет больше сеновалов над хлевами, где можно спать молодым людям, но история цивилизации не терпит пустот — вместо сеновалов изобрели легковые машины. Да будут благословенны легковые машины с откидными сиденьями! И так началось… этой девушке очень нравилось глядеть в окно, чтобы Эрика, Рутыня, Линия, Расминя видели, как она едет на машине и что на ней розовая кофточка. В тебе, голубой ангел, пока не износились поршни, клокотало сорок пять лошадиных сил, но так как вожжи держал я, то девушка в своей фантазии вообразила, что и во мне сила в сорок пять лошадей, и… и вышла замуж за меня, хотя в моих бицепсах билось только ноль целых одна десятая лошадиной силы. В голове было побольше, но это не видно, а чего нельзя увидеть, того нельзя и вычислить.

Ах, голубой ангел, эти девять лет, пролетевшие с тобой, были пахучи, как копна сена… Почему в Латвии почти не осталось раков? Да потому, что много автомашин. Где только мы с тобой не побывали… Даже в двухстах двадцати километрах от нашего дома — в Латгалии и Освее, где по утрам в болотах курлычут журавли… Ты говоришь: последние три лета нельзя было ловить раков. Запрещено? Запретов, милый, много, всех никто и не запомнит, а поэтому нельзя их соблюдать. В реке Гауе на отмели врыто пять столбов с надписями: "Купаться запрещено!" А я купался у всех пяти. Я ждал, я умолял, чтобы мне кто-нибудь сделал замечание, что тут не разрешается, упрашивал, чтобы меня наказали, — не тут-то было. Директор совхоза разрешил нам этим летом ловить раков в совхозном озере, потому что я ответственный работник и работаю в ветеринарной аптеке. В моем распоряжении витамины для поросят! Я сказал: "Для твоих поросят витамины будут!" — и он на это ответил: "Раки в моем пруду будут!" Без витаминов у поросят ноги вырастут кривыми, а кто станет есть такие ноги?

Милый, прости, что однажды я твой номер замазал… Но поверь мне, грязь была чиста, потому что она состояла из желтого песка. Ну, помнишь, в тот раз, когда мы в Гауе за Таурене ловили линей. Выплыл из кустов тот сумасшедший учитель, тот долговязый, кривой, как нож садовника. Как раз тогда, когда я ставил сеть. Он стоял на другом берегу реки и трубил, как слон. Мы с тобой в кусты и гайда! Я бросил там пятнадцать метров капроновой сети… Зато твоя и моя честь осталась незапятнанной, так как номер был замазан грязью. Прости, я больше так не буду…

А та охота… Помнишь, у нас было разрешение застрелить одного старого самца косули. Я выстрелил в самца, у которого по старости даже рога отвалились, по — упала самка косули. Я долго думал: как же так? Может, меня кто-то дурачит? Теперь ясно, эта косуля пожертвовала собой, оберегая самца: как услышала выстрел, так кинулась и загородила его, чтобы попали именно в нее. Видишь, какая любовь встречается в мире животных и зверей! Ты думаешь, моя жена пошла бы вместо меня отсидеть хотя бы пятнадцать суток? Ни за что! И тогда мы привязали этой косуле бывшие в употреблении рога, чтобы бумаги были чистыми.

Да… но масло для тебя я никогда не жалел. Самое лучшее, какое только можно достать в гараже нашего заведения. И твои фильтры для масла всегда были чище… чище, чем мои легкие, потому что я курю, а ты не куришь, и твои фильтры я менял через каждые три тысячи километров, а легкие я не менял ни разу за тридцать пять лет, потому что для людей тоже не хватает запасных частей. Не думай, что людям лучше, чем автомобилям… Попробуй отруби хоть мизинец на ноге! В аптеке поликлиники взамен не получишь ничего.

Голубой ангел… Ты лучше лучшего друга, потому что ты не болтаешь. Ты меня ни разу не подвел. Ты помнишь, как в тот раз возле Смилтенской дороги проголосовала такая девушка в шортах? Мы взяли ее рюкзак, потому что он действительно был такой большой, будто в него было засунуто два ватных одеяла. И девушка влезла вслед за рюкзаком и села совсем рядом со мной. Она благоухала, как… как весна, то есть — как жасмин. И от этого аромата у меня закружилась голова, и не доезжая до Гулбене у меня так устала рука от руля, что… что я эту руку… что эта рука от бессилия опустилась на ее ногу… Мне было стыдно, что я такой слабак, но иначе я не мор, потому что меня охватила смертельная слабость, как после бани… И машина сама, то есть ты, в тот миг машинально остановилась… Ты помнишь, потом мы остановились у Палсенского моста, и я в реке мыл губы, вода потом стала в реке алая, как утреннее небо. Милый друг, это был мой день поэзии…