Валерий Смирнов - Смирнов В. - ...Таки да!

Вы помните, не так давно в Иране случилась очередная революция и снова оттуда убежал шах? Помните, но почему-то в свой магнитофон этого не говорите. Так вот, этот шах в отличие от Моххамеда Али обосновался не в Одессе, и даже не в Израиле, хотя его туда кто-то приглашал. Может быть, поэтому он быстро и плохо кончил. А в начале века еще не было Израиля, Голда Меир жила в Киеве, а не бряцала дубиной войны и единственным глазом Моше Даяна в Тель-Авиве, но уже стояла Одесса, из которой не рвали когти евреи, а наоборот, прибежал шах.

Революции в Иране всегда были направлены для улучшения жизни народа, но не так давно сбежавший очередной шах этого тоже не понял. Он мог бы, подобно предшественнику, попроситься сюда, но на свою голову не догадался сделать этого. Учитывая, какой валютный куш шах прихватил с собой на мелкие расходы, Брежнев вполне бы сумел предоставить шаху политическое убежище и даже вспомнить, что он с ним лично встречался на Малой земле. Однако все произошло иначе и теперь мы имеем доллар за двадцать рублей, а колесо истории крутится не в ту сторону, куда бы могло повернуть.

Я вам расскажу эту историю, положа руку на печень, именно так, как рассказывал мне ее мой прадед Роберт Анагнастопуло. Может быть, старик что-то путал, но только люди, знавшие его, утверждали: Роберт всегда был правдивым человеком. И когда работал корсаром, в коммерции, и даже во время игры в кости, что для него до самой смерти было важнее общественной и индивидуально-трудовой деятельности.

Мой прадед, чья греческая кровь была разбавлена доброй пинтой английской, как и некоторые его предки, начинал пиратом. Во всем мире эта романтическая профессия уходила в далекое прошлое, а под Одессой местные мальчики еще уверенно бегали на абордаж с неменьшим успехом, чем в районе Стамбула. Причем тогда для этого им не нужно было покупать липовые турецкие вызовы. И никакие чиновники не спрашивали у них виз, не то что характеристик, а бывший начальник одесского ОВИРа Олег Васильевич Иванов еще не родился. Даже разные декларации с них никто не рисковал требовать. Потому что ребята сами любили требовать, и это у них получалось не хуже, чем у того же Олега Васильевича, стоявшего на страже военных тайн. Несмотря на то, что во времена Иванова военной тайной считалась даже температура морской воды, кое-кто все равно уезжал. Наверное, поэтому в Одессе ОВИР расшифровывался очень просто: Олег Васильевич Иванов разрешает. При условии, конечно, что вы не сумеете передать ЦРУ чертежи ржавеющих напротив нас подводных лодок и еще кое-каких интимных формальностей. Кстати, вы видите эти лодки? А проплывающий рядом катамаран «Хаджибей»? А знаете, какое между ними сходство? Так вот, эти лодки помнят те времена, когда Одесса называлась Хаджи-беем. Но все равно они стоят на страже неизвестно чего. В общем, как скандировали у меня под окном ходившие строем октябрята: «Охраняем берега от коварного врага». Как будто найдется в мире идиот, которому не дают спать наши славные социалистические завоевания, если, конечно, не считать разнокалиберную интернациональную помощь.

Так вот, заметьте, что никакой пограничник не рискнул бы наглеть, чтобы мой дед со своей компанией уходил с пляжа после десяти часов вечера. Даже если бы этот погранец сильно рассчитывал на прицепленную к нему овчарку с отдрессированным нюхом на диверсантов, постоянно норовящих вылезть из моря на берег, а не наоборот.

Поэтому в те далекие годы часть местного населения водила в море баркасы, пароходы и фелюги без предварительного разрешения заставы после обязательного восхода солнца. В стычках с регулярными войсками мой дальний родственник проявлял не меньшую храбрость, чем в кровопролитных боях, регулярно проходивших в итальянских кабачках, греческих тавернах, турецких кофейнях и русских трактирах. Этих заведений в то время в Одессе было больше, чем так называемых первых помощников на судах Черноморского пароходства после отмены шестой статьи не помню в какой по счету в моей жизни Конституции. Говорят, что опера «Роберт-Дьявол» была написана под влиянием моего деда, и если он встречался с композитором, создавшим такое либретто, этому верится безоговорочно. Мне как-то довелось слушать ее из зала оперного театра в тот самый день, когда в буфет завезли пиво с отварными раками. И должен сказать, что музыка не уступала в свежести тому «пельзеню». Однако уже прошло много лет с тех пор, и в Одессе так же трудно услышать за «пельзень» в буфете театра, как и «Роберта-Дьявола» на его сцене.