Валерий Смирнов - Смирнов В. - ...Таки да!

У «Потемкинцев» происходило то же самое: человек двадцать, явно приезжих, по очереди старались насчет металлического рубля. Приезжие, потому что уже тогда в Одессе даже маленькие дети не покупались на эту хохму вместе с сильно пьяными. А еще потому, что они были в сапогах с галошами. В общем, когда все свыклись с тем, что от асфальта в свой бюждет лишнего рубля добьешься, как от правительства, вылазит какой-то штымп и начинает, гад такой, издеваться над идеалами революции. Принимает из себя позы, запечатленные на монументе, каждой фигуры в отдельности, изображает, что рассказывают моряки, глядя на деньги под ногами: «Стой! Рубль нашел», «Где?», «Ой, как слепит...» и так далее. Не иначе заранее со скульптором договорился насчет расположения каменных мариманов. В толпе хохот, аж монумент шатается. На смех милиция прибежала, но ничего подозрительного не обнаружила: этот гад, что издевался над доблестью моряков-героев революции, сбежал до того, как толпа стала ржать чересчур громко даже для Одессы. Но с той поры этот, с вашего позволения, памятник одесситы иначе, чем «Статуй Крохоборов» не называют. А рубля там давным-давно нет. Он исчез еще в те времена, когда на него даже дети смотрели как на деньги.

Может, кто эту историю кощунством посчитает. Но людей столько лет приучали издеваться над памятниками, так что это неудивительно. Собор взорвали, Екатерину сломали, Александра переименовали, на Воронцове гадость писали. А тут всего лишь рублем пошутили. Хотя такой памятник, строго между нами, как шедевр искусства и рубля того не стоит. Только я этого, на всякий случай, вам не говорил.

Одним из величайших памятников архитектуры Одессы до сих пор является Шахский дворец, хотя он ниже свечки имени Мироненко и короче Тещиного моста. Если так называемый памятник бывший главный архитектор города построил задолго до того, как Одесса от него облегченно вздохнула, то Тещин мост вошел в строй действующих, когда Мироненко еще не начал шутить над здравым смыслом. Скажу вам честно, что тогда еще не было таких маленьких магнитофонов, которым вы чуть не царапаете мой нос, но зато сахар продавался без талонов, купонов, паспорта и денег вместе взятых. Так что пусть эта машинка пишет, но вы на всякий случай не зевайте с видом на море, вдруг ее собирали за неделю до конца квартала.

Так вот история не знает имен простых людей, возводивших известные на весь мир строения, она запоминает только имена архитекторов. Главным архитектором Тещиного моста были даже не Растрелли или Кербель с их типично одесскими фамилиями, а первый секретарь обкома партии Синица, которого, как и всех последующих первых секретарей этого заведения, наш город не смог бы произвести на свет, даже если бы очень напрягся. Поэтому партийные руководители постоянно возглавляли список экспорта, идущего на Куликовое поле.

В отличие от анекдотов Синица любил свою тему не меньше, чем народ и Коммунистическую партию. Поэтому по его авангардному указанию одну из балок Одессы перекрыл мост. Он начинался почти у дверей скромной халупки, где проживал партийный руководитель, и заканчивался чуть ли не вплотную к месту обитания его тещи. Тогда еще не было так называемого уголка старой Одессы, и поэтому теща Синицы жила в своем доме, пара грифонов стояла в Кировском садике, а фигурка в виде скорбной женщины - на втором христианском кладбище.

Сегодня теща Синицы уже не живет в доме на Гоголя, поэтому мост ее имени примыкает просто к уголку старой Одессы. Здесь находится один неукраденный, в отличие от второго грифона, колодец, перетасканный местными амбалами с противоположной стороны балки, непонятно где взявшаяся беседка с мостиком и фигурка в виде скорбной женщины, сами понимаете откуда.

А вот неподалеку, на так и не уничтоженном Мироненко бульваре, к чести которого надо отметить, приложившего все силы, чтобы это случилось, и стоит Шахский дворец. Сегодня он называется Домом народного творчества. Если бы покойный шах смог увидеть, во что народное творчество превратило памятник архитектуры... Но слава Богу, он этого не сможет сделать при всем нашем желании.

Вам надо знать, что звали этого шаха Моххамед Али, несмотря на то, что к боксу он имел такое же отношение, как я к Джо Фрезеру. Так вот этот шах приехал в Одессу задолго до того, как памятник Лаокоону перестал прыгать между Соборной площадью и археологическим музеем.

Вы не думайте, что между революциями девятьсот пятого и семнадцатого годов в мире было так спокойно. В девятьсот седьмом, когда наша революция потерпела поражение и мечта о ее мировом пожаре отодвинулась на две пятилетки, иранцы сказали - ша! - и сделали революцию себе сами. Это событие их отсталый шах отказался приветствовать, и очень скоро он уже гулял по Одессе. Потому что это был единственный город в мире, где вполне мирно соседствовали соборы, костелы, синагоги, кирхи, кенассы и мечети.