Михаил Айзенштадт-Железнов - Другая жизнь и берег дальний

И вот Хасдрай с великим сожаленьем
Своим вассалам дал распоряженье,
Гласящее: «Гяуров не пущать».

Любили шаха, как отца родного
Соседние народы. И для всех
Священным было падишаха слово,
И почиталось многими за грех

Непослушание Хасдраю, или
Неправильный мышления уклон.
Обыкновенно грешников казнили.
Хасдрай же получал со всех сторон

Послания горячие, приветы,
Прошенья верноподданные, чтоб
Он управлял землею многи лета,

И обещанья, что из всех утроб
Всех матерей всех преданных племен
Родятся дети, чтущие Закон.

— Остерегайтесь, дети, Альбиона, —
Учил Хасдрай, — коварный Альбион
Не признает Священного Закона,
Исламу следовать не хочет он.

Народом правят торгаши и лорды,
Но в Альбионе все же есть один
Последователь преданный и твердый
Кентерберийский муэдзин Дин-Дин.

Творит молитвы он по-христиански
За мир великой правды мусульманской,
Его стрелой лукавой не сразишь!

Нет благороднее сего прелата,
Он от восхода солнца до заката
Хасдрая хвалит, кушая киш-миш!

Когда капитулировал разбитый
В Балкании высокомерный гунн,
Главой страны стал храбрый Шито-Крыто,
Хасдрая друг и пламенный трибун.

Себя провозгласил он демократом.
Шаг очень умный, так как демократ —
Явленье столь же редкое, как атом,
Во многих государствах, говорят.

Был Шито всем народом обожаем,
О чем он лично всех осведомлял.
Балкании он две свободы дал,

Но именно какие, мы не знаем.
Неважно, впрочем. Странная природа
У мусульман: им не нужна свобода.

Телохранителями окруженный,
Приехал визирь Каменный Топор,
Чтоб подписать в столице Альбиона
Какой-то очень важный договор.

Хасдрай желал, чтоб все державы, или
Хотя бы те, что близ его границ,
Ислам любили и Хасдрая чтили,
И падали пред Магометом ниц.

Но Альбион, а с ним Лендлиз, упорно
Внять не хотели мудрости топорной,
И продолжались споры до тех пор,

Пока коварный берег Альбиона,
Телохранителями окруженный,
Во гневе не покинул бей Топор.

Тевтон напал однажды на Хасдрая,
Но через год об этом пожалел.
Была у падишаха мощь живая,
Но мало снаряжения. Пробел

Лендлиз пополнил и прислал колчаны,
Помог советом хитрый Альбион,
И враг бежал, облизывая раны,
Разгромлен был зазнавшийся тевтон.

Союз так зародился супостатов
И правоверных, — мировой союз.
Для укрепленья дружественных уз,

Хасдрай послал к гяурам делегатов,
Из коих был особенно велик
Шейх молодой, но мудрый. Огро-Мык.

Своим уменьем резать правду-матку
Прославился на мир весь Огро-Мык.
Гяуров ублажать с улыбкой сладкой,
Иль уступать им, Огро не привык.

На все постановленья их советов
Давал он неизменный свой ответ:
«Не принимаю. Отвергаю. Нет».
(Се у гяуров называлось «вето»).

Гнуснейшая врагов Хасдрая клика
Оклеветать пыталась Огро-Мыка,
Пустив такой невероятный слух:

Разрезал правду Огро-Мык так рьяно.
Что та скончалась от тяжелой раны.
Но мир к подобным пошлостям был глух.

Весьма влиятельной и важной шишкой
Был в царствованье шаха прокурор,
Гроза отступников и подлецов, Выш-Вышка.
И сам Хасдрай, и Каменный Топор

Выш-Вышку оценили по заслугам.
Он сам чуть было не попал под суд,
Но лесть и труд все в мире перетрут,
И он остался власть имущих другом.

С тех пор, суровый и неутомимый,
Разоблачал друзей Хасдрая мнимых,
Лжеподданных, изменников, глупцов,

И наводил на них такой он страх,
Что каждый перед казнью был готов
В своих сознаться и в чужих грехах.

Благословен Аллах! Узнает скоро
Весь мир, что лишь в Коране благодать.
Но в Книге есть ошибка, о которой
Гораздо безопаснее молчать.

В Коране истин знаменитых много, —
Их повторяет каждый день Восток,
И в том числе: «Нет Бога, кроме Бога,
И Магомет его расул (пророк)».

Но это верно лишь наполовину —
Хасдрай такой ж пророк, как Магомет!
Пришлось работать тяжко властелину,