Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

Как-то раз на шумной вечеринке я стал свидетелем особенно яростного перфоманса в этом чисто мужском жанре. Человека, устроившего перфоманс, извиняло только то, что он был хипстером Веней. Юный возраст, вольное студенчество, блуждающий тестостерон со смещенным центром тяжести – все это, конечно, зачтется ему на суде истории.

– Веня… – обратилась к нему одна девушка на той вечеринке, но он не дал ей договорить.

– Вениамин, – поправил он ее.

То есть такой вот брутальный человек, до железобетонности букв в имени. Прямоходящий кусок скалы.

И вот этот самый человек Вениамин (а на самом деле, конечно, Веня) развлекал местную публику, преимущественно состоявшую из прекрасных дам, рассуждениями о самцовости самцов и самкости самок. О том, что вторые созданы для первых, и далее по тексту про джунгли, инстинкты, промискуитет, витальность и прочий дарвинизм с легкими нотками колониального Киплинга.

Веня сидел с широко раздвинутыми ногами, видимо, тем самым демонстрируя витальность. Или же, что даже вероятнее, это была мышеловка, расставленная им для глупых мышек.

Девушки внимательно слушали его и, если спорили, то деликатно, чтобы не расплескать Венино эго, из уважения к его ранимому возрасту. А Венино эго в какой-то момент уже булькало в районе горла, так что мы с его дядей Семой начали всерьез опасаться за жизнь юноши. Бесстрашный студент вплотную подошел к взрывоопасной теме: он собирался раскрыть девушкам тайны своего донжуанского списка.

Хипстер Веня разошелся от безнаказанности, поскольку девушки на той вечеринке были ему незнакомы. Пользуясь своей анонимностью, Веня так самозабвенно лепил горбатого, что в какой-то момент горбатый даже распрямился от его наглости. Когда из донжуанского списка Вени уже были готовы посыпаться первые громкие имена, на вечеринку пришла припозднившаяся гостья. При виде нее хипстер Веня смутился и заметно прикрутил свою конфорку.

Запоздалая гостья сразу радостно накинулась на девушек, сидевших полукругом перед Веней. Судя по всему, среди них оказалось несколько ее хороших подруг. Они поворковали немного на своем голубином, и гостья поинтересовалась, чем они тут занимаются. Девушки из Вениного круга вкратце пересказали ей основные тезисы его домостроевской лекции, не забыв про джунгли, промискуитет и донжуанский список.

– Ах, вот оно что, – нараспев произнесла гостья.

И, повернувшись к лектору, неожиданно спросила:

– Венечка, а ты уже успел рассказать девочкам, как я тебе не дала?

Веня закачался, сбледнул и сразу стал значительно ниже ростом.

– Ты не дала?! – взвизгнул он неконтролируемым фальцетом. – Ты не дала?! Да это я тебе не дал!

С этими словами он резко сдвинул ноги и захлопнул свою мышеловку, словно наглядно демонстрируя, как именно он не дал.

Остаток вечера хипстер Веня тихонько просидел в углу, обсуждая со странным немолодым человеком в камуфляжной жилетке охотничьи ножи.

Есть такие люди, которые говорят, словно дают интервью. О чем их ни спроси, разговор уже через секунду будет вертеться вокруг них. Избушка их внимания всегда повернута к собеседнику задом.

Классический пример – хипстер Веня. В его случае этот диагноз особенно остро проявляется при общении с девушками. Для Вени все девушки – журналистки, приглашенные на его брифинг. Кем приглашенные? Их счастливой звездой, очевидно.

Поначалу я думал, что это просто конфликт поколений, и я слишком предвзят к юному племяннику Семы. Но однажды на шумной вечеринке я смог убедиться, что он бесит не только меня, кроткого человека.

Одно время Сема везде таскал племянника с собой. Он со слезой объяснял, что должен помочь бедному мальчику освоиться в этой недружелюбной Москве. Звучало пронзительно, правда, хипстер Веня всю жизнь прожил в столице, где и родился.

Веня не стеснялся посторонних женщин. Напротив, почти сразу он сам начинал их стеснять. На той вечеринке юное дарование снова отчебучил.

Он легко вклинился в шумный кружок незнакомых хохочущих девушек (я стоял неподалеку от них и даже взглянуть в ту сторону боялся), с ноги открыв невидимую дверь социальной конвенции, уселся на подлокотник кресла, где расположилась хозяйка дома, и сказал:

– Что я люблю в зиме? [до его прихода девушки обсуждали, что они любят и не любят в зиме, и Веня услышал обрывок этой беседы] Каток на «Патриках», доска в «Сорочанах», легкий морозец, но не больше минус пяти, шарф и угги, дрифтануть на льду на «смотре», заинстаграмить трубы с паром…