Луиджи Малерба - Моццикони

Моццикони посадил вдоль берега реки немного салата, фасоли, помидоров и артишоков. Где он раздобыл семена, я и сам до сих пор не знаю. Зато знаю, что Моццикони не больно-то доверял нищим, которые бродят по берегу Тибра. Поэтому он посадил овощи в укромных местах, подальше от тропинок, в зарослях кустарника и под крепостной стеной.

На мокром песке все растет быстро и без удобрений. Ведь отмели реки давно уже превратились в свалку, куда римляне свозят все свои отбросы. Чем они хуже искусственных удобрений?!

Со временем Моццикони посадил на берегу еще и яблони, груши, черешню, ореховые деревья, оливки. А посадив, стал ждать, когда все взойдет и даст плоды. Вот тогда уж отмель Тибра превратится в цветущий сад!

В городе, вернее, на «Счастливом акведуке» Моццикони друзей себе так и не завел.

Причина вам уже известна: у него не было имени.

– Может, я найду друзей среди бродяг и нищих, которые живут на берегу Тибра.

С жильцами самовольных домов Моццикони не очень-то ладил. Стоило им раздобыть денег, как они покупали холодильник, телевизор, мотоцикл, машину.

Тогда они сразу начинали воображать себя важными господами, а Моццикони – презирать.

– Глупцы, – сердился Моццикони. – Настоящие господа предпочитают ходить пешком, а не ездить. А вот миллионы они зарабатывают со скоростью гоночной машины.

Но обитатели «Счастливого акведука» считали богачами владельцев табачной лавки, мясного магазина, радиомагазина. Ведь у них к вечеру в кассе набиралась уйма денег.

– Настоящие богачи не держат деньги в кассе. И вообще с собой их не носят, – объяснял соседям Моццикони.

Однако те отвечали, что таких богачей они сроду не видывали. Значит, их и не бывает. А Моццикони просто врун и анархист.

– Какой уж уродился, – отвечал им Моццикони.

Анархистов-бунтарей никто не любит. И больше всего – богачи. Ведь бунтарями не больно-то покомандуешь. Но и бедняки не любят бунтарей-анархистов: если каждый будет сам себе хозяин, на ком тогда свою злость вымещать?!

– Болваны, ослы! – возмущался Моццикони. – Давайте устроим восстание и станем сами хозяевами.

– А потом, кем мы будем командовать? – спрашивали его соседи.

– Никем.

– Что же это за хозяева без подчиненных?!

– Зато мы сможем делать все, что нам вздумается, – отвечал Моццикони.

– И сможем любого повесить?.,

– Кого вы хотите повесить?

– Хозяев.

– Так ведь тогда хозяевами мы будем! – удивлялся их непонятливости Моццикони.

Тут один из обитателей «Счастливого акведука», слывший самым умным, потому что сумел быстро разбогатеть, сказал, что все это – злобные выдумки Моццикони. Этот анархист собирается сделать всех бедняков хозяевами, чтобы потом их повесить.

Кончилось тем, что самого Моццикони чуть было не повесили. Он забрался в клетку с домашними кроликами – только тем и спасся.

Моццикони продолжал сажать на прибрежном песке салат, фасоль, помидоры.

– Кто знает, может, здешние бедняки добрее моих соседей по «Счастливому акведуку»!

Он все еще надеялся найти друга. Но для этого надо было выбрать себе подходящее имя. И вот однажды он сел и обхватил голову руками, чтобы лучше думалось. И чем больше он думал, тем труднее казался ему выбор.

– Ну кто поверит, что меня зовут Пиппо или там Тино. Тонино, Ромолетто, Джиджино! Все сразу заметят, что это имя не мое, а чужое.

Нет, ни одно из этих имен не вязалось с его лицом, возрастом, манерой ходить, размахивая руками, и, наконец, с его фамилией Моццикони-окурок. Он Моццикони, и только. И хочешь не хочешь, а надо с этим смириться.

Но вот с одиночеством он не мог смириться. Он все еще не терял надежды отыскать друга. Ради этого он даже научился шевелить ушами – обоими сразу и каждым в отдельности.

– Посмотри, как я шевелю ушами, – говорил он, встретив на берегу бродягу.

Тот смотрел на Моццикони, как на жалкого глупца, и молча уходил прочь. От огорчения Моццикони готов был заплакать. И заплакал бы, если бы не считал слезы недостойными мужчины.

Вот мальчишки-бродяги, те с любопытством смотрели, как он шевелит ушами. И даже громко смеялись. Но только в первый раз, а встретив Моццикони снова, принимались его дразнить.