Сергей Прокопьев - Отелло с кочергой

Разрываемое на части румяное от винища яблочко раздора ерничало:

— Мишка за Сашку, Сашка за ляжку — хрен вам, а не Машку!

— Светка, держись! — болели балконы.

Один в поле кашу не сваришь. Оранжевые мужики вырвали Васю, оставив в руках у Светки одни кроссовки. Стянули с Васи красные трусищи, в швах по их религии гнездятся злые духи, — футболку с охальной надписью. Вася сначала кричал: «В харю раму! В харю!..» А потом, когда его завернули в оранжевое и понесли, запел: «Я, бывало, всем давала…»

— Долбанушки! — Светка швырнула в оранжевых кроссовками.

— Долбанушки! — поддержали балконы и обезлюдели.

Вдоль четырехэтажного дома дворник гнал метлой густое облако пыли. Вдруг из него вынырнула зареванная Муза Павловна Белоусова.

— Где клуб экстрасенсов? — спросила, отплевываясь от облака.

— Электросенсов? — не давая приземлиться облаку, переспросил дворник. — В подвале трудяги заседают.

Заседало четверо. Жгучая блондинка с короткой стрижкой и с родимым пятном на шее. Не менее жгучий, но в обратную сторону — брюнет. Без пятна, зато волосы до плеч. еще один без пятна, как впрочем, и без волос — бритолысый. Наконец, четвертый экстрасенс. Если его коллег в случае составления милицейского протокола можно по приметам характеризовать — блондиноголовая, гривоголовый и бритоголовый, этому вполне подходило — клиноголовый. Голова у него со всех сторон стремилась к подбородку, острому, как кол. На носу сидели солнцезащитные очки.

Солнца в полуподваде не было, горела лампочка под потолком и две церковные свечки на столе, пахло сигаретами, ладаном и свежей пылью, которая, спасаясь от неутомимой метлы дворника, отрывалась от облака и втекала в раскрытое окно, редко забранное ржавыми прутьями.

— Мартын потерялся! — без предисловий бухнула в экстрасенсов Муза Павловна и полезла в сумочку за деньгами. — Умоляю, найдите!

— Муж? — принял деньги бритоголовый.

— Котейка, — хлюпнула носом Муза Павловна. — Кот.

— Это хуже, — оценил пропажу клиноголовый. — Четыре ноги, дальше удрать может.

— Если, конечно, жив, — сказала блондиноголовая.

— Найдем, — заверил бритоголовый, — если не сдох.

— Конечно, — обнадежил клиноголовый, — если не пришибли.

Они смахнули на подоконник свечки, расстелили на столе карту города, простерли над ней руки.

Экстрасенские волны полетели по улицам и кошачьим углам. Восемь ладоней радарами впились в пространство карты, прощупывая его метр за метром. У бритоголового от натуги шевелились уши, клиноголовый заострялся еще опаснее…

Мартын, на поиски которого были призваны трансцендентные силы, по жизни был воздушно-десантным котом. Он либо спал, либо десантировал со шкафов, вешалок, полок. Хлебом не корми (мясо больше любил) дай сигануть вниз головой в воздушный простор. Причем, настоящий, в четырех стенах больше от скуки летал. Но стоило хозяйке зевнуть с форточкой или балконом, Мартын тут же с победным мяуканьем, распластавшись в воздухе, как белка-летяга, пикировал на волю.

Соломку Муза Павловна подстилать не успевала. Котяра и без нее приземлялся мастерски и тут же, без акклиматизации, десантировал дальше — в подвал, где проводил боевую операцию «смерть крысам».

Трофеи тащил домой.

Муза Павловна от воздушно-десантных выходок любимца хваталась за сердце. И не от крыс, хотя не переносила мерзких тварей, сколько от того, что жили-то они с Мартыном на седьмом этаже, а прыгал он без парашюта.

Четыре года Мартын при каждом удобном случае совершал смертельные — для крыс — номера.

А три дня назад полет с балкона не закончился традиционной крысой под дверью. Ни крысы, ни Мартына. Муза Павловна облазила все подвалы, прошарила близлежащие дворы — хвостатый любимец исчез с концами. Надежда была только на экстрасенсов.

— Мартын! Мартын!.. — прикрыв глаза, сомнабулой заповторяла блондиноголовая. Она подняла руки от карты, обратила ладони вдаль и, медленно поворачиваясь вокруг оси, начала пронзать все части света поисковой энергией. — Теплее, теплее, теплее,.. — начала нащупывать кота.

— Вижу пустырь! — вдруг задрал блестящую голову к потолку бритоголовый. — Березу… С нее свисает петля… В петле дергается кот…

— А! — застонала Муза Павловна и хватанула полпузырька карволола из горлышка. — За что?

— Масть? — нетерпеливым криком спросил экстрасенс, по-прежнему разглядывая на потолке жуткую картину казненного через повешение кота.