Сергей Прокопьев - Ёксель-моксель

— Вчера кота опростал новому русскому, он махом, не спрашивая прейскуранта, двадцать баксов отслюнил. Следом пятьдесят дают за добермана клещенутого, я его вылечил. А тут, — тычет Гоша в сторону Аркадия вилкой, — сорок пять мужику! И он в расцвете сил бегает с протянутой рукой рекламным агентом! Такая работа простительна семнадцатилетней ссыкухе…

Аркадий на юбилее умышленно спровоцировал свояка.

— Ну, как, Гоша, — зацепил ветеринара, — много абортов кошкам сделал?

— Сам ты выкидыш, — Гоша не любил иронии в адрес своей профессии. — Евроремонт не можешь сделать!

— Откуда у меня дурные деньги?

— В наше время стыдно скулить. Замути какое-нибудь дело. Знакомый пацан на противозачаточных за два года поднялся. Начинал с того, что сумками из Москвы презервативы возил. А сейчас монополист в этом деле. 22 года, он уже квартиру двухуровневую купил. А ты живешь, как голохреновка!

— Замумукал ты меня! — крикнул Аркадий и, повалив стул, ринулся к окну, рванул створки в разные стороны…

Осенняя погода ударила Аркадия в грудь и заспешила к столу с яствами и весельем.

Гости, затуманенные алкоголем, сразу не въехали, к чему клонит хозяин, стоящий на подоконнике. Думали, зажарился от гулянки, охладиться захотел.

— Продует! — забеспокоилась сестра жены.

— Прощайте! — крикнул Аркадий и шагнул в темноту.

— Дурак! — махнул рукой Гоша.

Гости нехотя отложили рюмки с вилками, бросились к месту трагедии. Суют головы за окно. Да что там разглядишь? Темень октябрьская вплоть до первого этажа, фонари во дворе давно свое отгорели.

Будь они с электричеством, все равно свежего трупа Аркадия было не разглядеть. Что он — дурак, прыгать с такой пятиэтажной высоты в день рождения супруги? В том и заключался сюрприз, Аркадий шагнул не в губительное воздушное пространство, а на карниз, что вокруг дома для архитектурной красоты был проложен. Сантиметров сорок выступало. Хоть пляши. Аркадий плясать не стал. Притаился и ни мур-мур.

Гости от окна к двери побежали, собирать по двору бренные останки Аркадия.

— Неужто разбился? — кричала по дороге к дорогим останкам жена Антонина.

Аркадий дождался, когда заметались во дворе гости, и вернулся домой. Пропустил рюмашку для сугрева — прохладно в одной рубашке за окном. А тут уже и гости зашумели в коридоре.

Аркадий снова вернулся под купол цирка — на карниз.

— Сволочи! — заругались гости. — Вообще беспредел! Труп украли!

— Кому он понадобился, дурак такой! — не унимался Гоша.

— На органы для пересадки! Почки, сердце, печень…

— Точно! — согласился с догадкой ветеринарный медик Гоша. — Сейчас на органах умные люди такие колыбашки делают!

— Вызывай милицию! Пустят Аркадия на органы — кого хоронить будем?

— Ой, что наделал! В день рождения! — жена причитает. — И ведь не ругались ничего в последнее время.

«Вот врать-то», — мысленно хихикнул Аркадий. Он, прилипнув к стене, ждал момента эффектно завершить номер, чтобы у гостей челюсти отпали. Даже реплику на выход с карниза придумал: «Други, отставить нытье — вот вам мой цветущий труп собственной персоной! Отложим пускать его органы на пересадку! Они для начала выпить хотят граммов триста».

Пока Аркадий отрабатывал отпадный монолог, «скорая» приехала, у врача сразу профессиональный интерес возник:

— Где самоубийца?

— Украли! — жена рыдает. — На органы!

— Вы из меня лоха не делайте? — врач не верит. — Где разбившийся гражданин?

— Нет! — в один голос родня отвечает. — На органы похитили!

— Как это нет! — Аркадий встал на подоконник. — А это что — накакано? — И приказывает. — Наполнить рюмки! Доктору штрафную в стакан!

— Морду бьют за такие шутки! — отказался доктор от угощения.

Свояк Гоша так и сделал. Подошел к родственнику, стащил с подоконника и, ни слова не говоря, врезал по скуле.

Не поняли юмора гости. Аркадий думал, они от хохота начнут кипятком писать. Попадают со смеху, и будут даже пострадавшие.

В результате пострадал сам, упав от удара затылком об пол.

Гости так разобиделись — допивать и доедать не стали.

С той поры началась у Аркадия черная полоса. Рекламная фирма, где подрабатывал к пенсии, развалилась. Жена Антонина сделала семейному счастью ручкой.

— Специально подгадал, — возмущалась, собирая вещи перед уходом, — именно на дне рождения сыдиотничать. Обгадить юбилей! Как только башку дурную не свернул! Вот уж действительно — дураку все по колено. Умный, как пить дать, шею бы сломал.