Азиз Несин - Избранное

Я хлопнул дверью и вышел.

Вечером, направляясь на пароме в Кадыкей, я думал все о том же.

– Ты что так глубоко задумался? – спросил меня незнакомец. – Может, случилось что плохое?

– Нет, ничего… – ответил я.

– По лицу видно, что расстроен. Расскажи, может, помогу.

– Хозяин выгнал меня с работы…

– Почему?

– Не знаю.

– А может, в чем провинился?

– У меня скрипят ботинки… У него нервы от этого расшатались.

– Дорогой, разве за это увольняют с работы. Тут другая причина.

– Я пристально смотрел на него, а это раздражало…

– Еще чего выдумал!

– Я с ним очень редко разговаривал.

– Чепуха!

Я посмотрел в лицо незнакомцу и рассмеялся.

– А-а, ты, небось, смотрел на хозяина и смеялся с такой издевкой?

– Да, да, как раз насмехался… И хозяин выгнал меня с работы. Виноват я. Теперь ты понял? Душа твоя успокоилась? Я повернулся и ушел.

Пережив горестный день, я вернулся домой. После ужина пришел Ибрахим. Он был очень расстроен. Десять дней назад его уволили с работы.

– Вах-вах-вах… За что уволили? – спросил я.

– Не знаю… А тебя за что?

– Не знаю…

– Конечно, причина есть…

– И тебя не зря выгнали… Часто ты не выходил на работу?

– А разве ты не подавал справки, что болел?

Мы начали друг друга допрашивать. Во время беседы Ибрахим часто чихал и кашлял, вытирался носовым платком.

– У тебя, Ибрахим, вероятно, насморк? – спросил я.

– Я всегда так. Хронический насморк…

Я тут же вскочил с места и развел руками:

– Понятно, почему тебя выгнали с работы!.. – сказал я. – Не ищи виновных, ты сам виноват…

Ибрахим, растерявшись, смотрел на меня.

– Ты вот так все время вытираешь нос платком, а каково хозяину?.. Конечно тебя следовало уволить. Разве не так?

Я успокоился. Даже обрадовался. Словно поступил на новую работу.

Вот уже полтора месяца как он ищет жилье… Хозяин сказал:

– Ты хочешь иметь две комнаты за сто тридцать лир? Поразительное желание! И в таком доме, как мой! Кровля из марсельской черепицы, пол в уборной мраморный, двери покрашены масляной краской. Роскошь!.. Если бы я нашел комнаты в таком доме за сто тридцать лир, я сам, кажется, снял бы их, хотя мне они и не нужны…

– Но я двенадцать лет снимаю это помещение, – робко отвечал Шюкрю-бей. – Слежу за ним, как за своим собственным. Даже еще лучше, чем за своим. Только недавно я отремонтировал стены, сделал ступеньки на лестнице, сменил все перила.

Но все разговоры были впустую, хозяин оставался непреклонным. Шюкрю-бей знал: домовладелец хочет выселить их, чтобы повысить квартирную плату. Но самое большее, что мог сделать Шюкрю, – платить на двадцать лир больше.

– Берите с нас сто пятьдесят лир в месяц, – предложил он.

– Сто пятьдесят лир я трачу на сигареты, – рассмеялся хозяин. – Этой суммы не хватит даже на карманные расходы сыну.

Шюкрю-бей стал подсчитывать. Если он бросит курить, то сможет сэкономить еще пятнадцать лир в месяц.

– Ей-богу, вы правы, – сказал он хозяину, – наше жилье, конечно, стоит больше ста пятидесяти лир. У меня ведь тоже есть совесть. Пусть будет сто шестьдесят пять лир. Если я не предлагаю больше, то, поверьте, только потому, что у меня нет денег…

– Не можешь платить – не суйся в хороший дом. По одежке протягивай ножки, – стоял на своем хозяин. – Освободи квартиру, которая тебе не по карману.

Шюкрю-бей снова прикинул: если он будет ходить на работу и с работы пешком, то сможет наскрести еще двадцать лир.

– Буду платить сто восемьдесят пять лир, – заявил он хозяину.

– Смеешься ты, что ли? – усмехнулся тот. – Знаешь дом, что рядом с нами? Маленькие комнаты, узкая гостиная, а какова плата? Триста пятьдесят лир! Понимаешь, какой я дурак набитый? Меньше чем за триста лир ни за что не соглашусь. А не то выезжай. Пусть лучше дом пустует. По крайней мере, никто пакостить не будет.

Платить триста лир за квартиру Шюкрю не мог: на все остальные расходы из его месячного жалованья тогда останется восемьдесят лир. А у него четыре рта.

Хозяин подал в суд. Заявил, что сам желает жить в этих комнатах, и выиграл дело. Вот уже месяц Шюкрю бегает в поисках квартиры. А зима на носу. С утра до вечера, в снег и слякоть ходит Шюкрю из дома в дом и не может найти ничего подходящего.

От бесплодных поисков у него подкашивались ноги. А как надоело раздавать деньги маклерам! Однажды он особенно продрог, прямо до мозга костей. Шел липкий, мокрый снег. В башмаках у него хлюпала вода… К вечеру небо прояснилось, а он брел по улицам в мокрой, прилипшей к телу одежде.