Елизавета Михайличенко - Гармония по Дерибасову

Но не только это породило в Назарьино ропот. Дерибасов дерзнул нарушить благородную назарьинскую традицию — уступать соседям по дешевке рыночную продукцию. Правда Дуня, тайком от мужа Михаила, потихоньку снабжала соседей и родственников, но от этого к Дерибасову лучше относиться не стали, а Дуню жалели, отчего гордая Евдокия страдала.

Кроме того, узурпировав общеназарьинское достояние Елисеича, Дерибасов оставил хозяек наедине со сломанной бытовой техникой, ибо старик на износ выполнял разнарядку — «тонну в сутки без выходных». Он почти не вылезал из громадного сырого подвала, регулируя и совершенствуя домотканную автоматику и сермяжные манипуляторы.

Елисеич и похудел, и осунулся, и покашливать начал, но никак не хотел признавать очевидного — не те уж годы… А может, и понимал все старик, но по-детски упрямо не хотел расставаться с дорогой мечтой.

А мечта и впрямь была очень дорогая. Собственно, Елисеич, как и всякий человек, мечтал о чуде. Но так как жил он в век чудес науки и техники и был наделен немыслимым по своей техничности талантом, то разочаровываться приходилось ему после часового ковыряния во внутренностях очередного чудесного детища НТР.

Так и прожил бы Елисеич всю жизнь, не найдя чудесного объекта, достойного преклонения, если бы не ввели в школе небывалый предмет «Основы информатики и вычислительной техники», и не добыл бы добычливый председатель колхоза «Красная новь» Дерибас Назаров списанную подчистую ЭВМ.

Выгрузив ЭВМ на школьном дворе, Дерибас Анисимович погладил подвернувшуюся светлую ребячью головку, буркнул завучу: «Ну вот, пускай детишки побалуются, чтоб все как в городе» и, удовлетворенный, зашагал в контору, давя сапогами желуди и вывалившиеся транзисторы.

Консилиум из физика, математика и директора походил вокруг вычислительной техники и начал заманивать городских электронщиков, которые вели себя до обидного одинаково: попинав ящики, говорили, что тут электроника бессильна и нужно было вызывать не инженера, а священника.

С отставным подполковником, отцом Василием, школа находилась в очень сложных отношениях. С одной стороны, на встречу с ветеранами войны его приглашали и чествовали, но все его попытки выступить и рассказать о своем ратном и духовном пути пресекались. Поэтому позвали Елисеича.

Починивший не один десяток транзисторных приемников и магнитофонов, старик, увидев знакомые детальки, никакого трепета не испытал, легкомысленно махнул рукой и пообещал наладить на досуге.

Тут-то впервые подошел Елисеич к краю своего понимания и, заглянув в бездну творческой мысли всего остального человечества, признал ЭВМ чудом. Единственное, что он смог сделать — выбросив кучу деталей — переделать компьютер в несложный электронный экзаменатор.

Все были рады — Назарьино умилилось всеумению Елисеича, школа развлекалась экзаменатором. И только сам Елисеич молча и глубоко переживал поражение. Человек гиперщепетильный, теперь он чувствовал себя виноватым в компьютерной безграмотности назарьинских школьников. И чем больше он читал популярной кибернетической литературы, тем чернее зияла пустота в среднем образовании нынешнего поколения назарьинцев. А чем чернее зияла пустота, тем ярче сияла мечта о компьютерном классе в родном селе. А когда попалась Елисеичу заметка, что в Москве стали торговать микрокомпьютерами, он твердо решил искупить свою кибернетическую несостоятельность покупкой электронного класса. Это-то и было тайной и главной причиной участия Елисеича в дерибасовском шампиньонстве.

Впрочем, на ЭВМ дала сбой не только уверенность Елисеича в себе, но и уверенность Осипа Осинова, что Назарьино мерно и спокойно шествует сквозь бедлам к своему предназначению. В своих «Уединенных наблюдениях» он написал:

«Назарьино исконно производило и потребляло лишь наилучшую продукцию. И не признак ли начала упадка появление этой электронной рухляди?

Умозаключаю: гонясь за миражом научно-технического прогресса, Назарьино будет поспевать лишь к объедкам, пока не свалится в обочину.

Вывожу: как Елисеич низвел компьютер до автомата, выкинув детали, так и Назарьино в суетливой погоне за неисправным научно-техническим прогрессом растеряет свое предназначение — стать центром кристаллизации здоровых духом сил».

Пока Назарьино зимовало: колядовало, каталось на санях, отсыпалось, гадало, скользило на коньках по льду Назарки, таскало из прорубей щук и палило по зайцам, Дерибасов гнул свою весну в рог изобилия.