Пэлем Вудхауз - Том 7. Дядя Динамит и другие

Действительно, полковник Уэдж стоял в дверях, значительно менее усталый, чем обычно бывают после поездки в Вустершир и обратно.

— Да, только что, — ответил он. — Хлопнул рюмочку в «Гербе». Галли, как это письмо? Забрал ты его?

— Забрал.

— Молодец, — одобрил его полковник, думая о том, что Галли не подведет. — А что такое с Гермионой? Бидж говорил, она здесь была.

— Ушла пять минут назад.

— Тогда пойду к ней. Наверное, одевается. Да, Кларенс. — Полковник остановился в дверях. — В «Гербе» я встретил знакомого, такого Уиппла. Он написал эту твою книгу.

— Что?!

— Да, тот самый. Я его спросил, что он здесь делает, а он говорит, ты его приглашал, но у тебя корь, и он все равно приехал взглянуть на Императрицу. Живет в «Гербе». Не понимаю, откуда он взял про эту корь! Позвони ему, объясни. Ну, я пошел. Приму-ка ванну. Совсем пропылился.

— Постой, — низким, неверным голосом сказал лорд Эмсворт. — Ты знаком с Уипплом?

— Встречались в «Атенеуме». Мы туда заходим поесть с генералом Уиллоуби.

— Спасибо, Эгберт, — выговорил граф. Потом он долго молчал, а еще позже произнес:

— Галахад, ну что же это!

Члены клуба «Пеликан» нередко говорили, что в любой ситуации Галахад Трипвуд будет сдержан и спокоен, как палтус на прилавке. Сейчас он доказал, что это не пустая лесть. Человек помельче под таким взглядом краснел бы и хрустел пальцами, тогда как он готовился начать красноречивейший из рассказов.

— Я понимаю твои чувства, Кларенс, — сказал он, — понимаю и не виню. Лучше бы мне обойтись без этой невинной уловки, но ничего не поделаешь, исключительный случай. Этот молодой человек, Сэм Бэгшот, — сын моего покойного друга по имени Хобот. Наверное, ты его не помнишь, а мы очень дружили. Сэм влюблен в Сэнди, произошла размолвка, он хотел помириться, она — здесь, он — в Лондоне. Слава Богу, все обошлось благодаря твоему гостеприимству. А насчет тысячи фунтов, без них он не может жениться. Конечно, не очень приятно отдать тысячу незнакомому человеку, но он вернул бы, и с лихвой. Что ж, не вышло — значит, не вышло. Деньги останутся при тебе, хотя вообще-то жаль. Избавился от Дафны, потом — от Гермионы, а так бы — и от Сэнди. Прости, ты что-то сказал?

Лорд Эмсворт ничего не сказал, он хрипло вскрикнул. Пенсне его засветилось странным светом.

— Галахад! — выговорил он.

— Да?

— Если я дам твоему Хоботу…

— Сэму, Сэму. Хобот — отец.

— Если я дам этому Сэму тысячу фунтов, он заберет мисс Каллендер?

— Естественно. А не дашь — не заберет. Будет она сидеть тут. Вероятно, тебе кажется, что ты можешь ее уволить? Сомневаюсь. Твое нежное сердце не выдержит ее слез. Молодой девушке нельзя жить без присмотра у неженатого человека. Значит, придется просить Гермиону, чтобы она вернулась, а уж она не вернется без дамы Дафны. В общем, весь состав.

Лорд Эмсворт словно бы всхлипнул.

— Я дам этот чек, Галахад. Сейчас и дам.

— Дашь?

— Вот именно.

— Прекрасно, прекрасно, прекрасно, — сказал Галли, — превосходно. Спасибо тебе, Кларенс.

Он встал. Он взглянул на часы и с радостью увидел, что до обеденного гонга успеет забежать к Биджу. Там будет не только портвейн, но и констебль Ивенс, с которым всегда полезно и приятно потолковать.

{Завершим этот том самым коротким рассказом о лорде Эмсворте, написанным для суперобложки. Прибавлю все-таки, что незлобивость графа и его автора поразительна и прекрасна, многим нашим христианам хорошо бы у них поучиться. Ну, ладно, леди Констанс — леди, а Вудхауз и Эмсворт — совершеннейшие джентльмены. Но уж признать с такой легкостью, что Бакстер — тоже в раю, может далеко не каждый.}

Когда Кларенс, девятый граф Эмсвортский, окончит приятную и долгую жизнь, он, разместившись на облаке, услышит голос верного Биджа:

— Нектара, милорд? Амброзии?

— Э? А, Бидж! Здравствуйте, здравствуйте. А вот скажите, Бидж, что это у меня?

— Арфа, милорд. На ней играют.

— А? Что? Играют?

— Непременно, милорд.

— Вот как!.. Неужели все?

— Все, милорд.

— И Констанс? И Бакстер? Галахад? Сэр Грегори?

— Да, милорд.

— Удивительно! Ну, что ж, научите меня.

— Сию минуту, милорд.

Романы в этом томе — все о тех же героях, два с половиной — о графе Икенхемском. Вудхауз долго хотел создать какую-то пару кроткому Эмсворту. Давно, в моем детства, одна очень хорошая женщина делила людей на важных, бойких и тихих. Важные у Вудхауза — хуже всех, а бойких и тихих он нежно любит. Когда Эмсворт стал обретать свою особую трогательность, он оставил попытки сделать бойким его (если хотите узнать, как это получалось, прочитайте рассказ в 11-м номере «Иностранной литературы» за 1995 год). Наконец, в середине 30-х годов, почти сам собой, возник рассказ «Дядя Фред посещает свои угодья». Вудхауз восхитился своим новым героем и написал другу, что ему удалось создать что-то вроде постаревшего Псмита. Но, возлагая на этот характер большие надежды, он все-таки медлил, не приходили в голову сюжеты. В 1939 году он написал «Дядю Фреда в весеннее время» — и остановился, далеко не только из-за своих несчастий, которые начались через полтора года. Наоборот: новый, еще лучший замысел явился в плену, где он и начал один из самых блестящих своих романов, «Дядя Динамит» (издан в 1948 году).