Семен Нариньяни - Со спичкой вокруг солнца

— А носки у тебя целые?

Идиотский вопрос.

Ну как могут быть целыми носки, если я два последних месяца хожу в дырявых сандалиях?

Зойка краснеет и говорит:

— Нам нужно сейчас же купить тебе носки.

А ордера на носки у нас нет. Это не останавливает Зойку, и, повернувшись спиной к магазину обуви, она ведет меня в логово частников и недобитков. На знаменитую Сухаревку.

Самый тяжелый день поисков пришелся на среду. В среду была опубликована полоса «Весь комсомол строит Магнитку». И вместо моей статьи зам поставил на полосу пропагандистский подвал об Урало-Кузбассе.

Увидел я утром газету, и, хотя знал заранее, как будет выглядеть полоса, мне сделалось не по себе. Тянуло опять упереться лбом в толстую, холодную стену и бить кулаками по кирпичам. Но на этот раз я не мог отвести душу. Я дал слово Макару быть паинькой и ходил дурочкиным женихом в черную для меня среду вслед за Зойкой по магазинам в поисках верхних мужских сорочек.

Наконец в пять часов путешествие по магазинам заканчивается. Мой гардероб обновлен полностью. Мы с Зойкой, нагруженные покупками, возвращаемся в редакцию. Покупки прячутся в шкаф с читательскими письмами, Зойка садится за стол секретаря отдела разбирать дневную почту, а я выхожу, чтобы пройтись по городу, разобраться в своих мыслях.

Полоса «Весь комсомол строит Магнитку» напечатана, а моей статьи на этой полосе нет. За что мне такая обида? Не за что!

Иду вдоль Китайгородской стены, сворачиваю у Москвы-реки направо, потом еще раз направо и дальше прямо до Лубянской площади. В прошлый раз мне хватило половины круга, чтобы прийти в себя, а сегодня я заканчиваю второй и все без толку. Сто раз спросил себя: за что? И сто раз ответил: не за что!

Чтобы сменить пластинку, отвлечься, захожу в пивную «Беларусь» на Солянке. По вечерам в пивной выступает цыганский хор. Сижу за столиком, пью пиво, слушаю цыган. С кем-то разговариваю, спорю. А спросите: с кем, о чем? Не помню. Все в полумраке, в табачном дыму.

За что? Не за что!

И вдруг одна точка в табачно-пивном мареве просветляется. Будто кто-то отдышал дырочку в замерзшем окне. И я вижу в эту дырочку знакомое лицо. Зойку. Вижу, как она пробирается между столиками, подходит ко мне. Слышу, как говорит:

— А ну дыхни!

— Пожалуйста.

— Говори, сколько кружек выпил?

— Постой, а кто сказал тебе, что я здесь?

— Мы тебя с семи часов всем отделом ищем.

— Зачем?

— Зам велел. Ты ему срочно понадобился.

— Не пойду.

Зойка берет меня, как маленького, за руку и выводит на улицу. И я, как маленький, иду за ней, потом бегу.

Хороший Зойка человек. Ну кто я ей? Брат? Сват? Никто. А она который уже день возится со мной. Ходила по магазинам. Теперь бежит вверх от Варварской площади до Лубянской. А тут большой подъем. Бежать трудно.

Наконец мы в редакции. Я иду к кабинету зама, а Зойка снова хватает меня за руку и ведет в конец коридора к мужской уборной.

— Зайди умойся. Вытаскивает из сумочки расческу.

— Причешись.

Захожу, умываюсь, причесываюсь. Затем Зойка ведет меня поближе к электрической лампочке.

— Сядь.

Сама поправляет, расчесывает мне волосы.

— Боюсь я за тебя, Степа. Зам из-за нескольких кружек пива может раздуть целое дело. А ну дыхни.

Я дышу.

— Держись подальше от зама. Старайся в его сторону не дышать.

— Все будет в порядке.

Зойка вытаскивает из сумочки какую-то склянку. Смачивает капелькой палец и проводит у меня под носом черточку. Потом ставит три мокрых точки. Две на лбу и одну на подбородке. Редакционный коридор становится сиреневым садом.

— Держись спокойно, с достоинством, даже если зам скажет тебе что-нибудь обидное. Пусть он видит, чувствует — ты сильнее его. Ладно?

— Все будет в порядке, — говорю я Зойке и толкаю коленом дверь в кабинет зама.

— Добрый вечер.

— Наконец-то. Где ты был?

— В пивной «Беларусь», на Солянке.

— Не делай юмор.

— Хочешь, дыхну.

Я сознаю, что делаю глупость, и все равно делаю ее. Подхожу почти вплотную к столу зама и дышу в его сторону.

Но между мной и замом защитной полосой становится сиреневый сад.

— Сейчас двадцать два часа, а ты ушел в семнадцать…

— Я был в пивной «Беларусь», на Солянке, — тупо настаиваю я на своем.

— Где бы ни был настоящий журналист: в театре, на свидании ли, у чужой жены…

— Я был в пивной «Беларусь», на Солянке.

— …он обязательно сообщит редакции адрес, номер телефона, чтобы его сразу можно было найти, вызвать.