Безгрешной Йорген так и не вернулся домой, однако его невеста жила в соборе до самой смерти, и когда она испустила дух, самая прекрасная и благородная девица города стала невестой Йоргена и поселилась в соборе, ожидая возвращения своего жениха… Так продолжается и по сей день.
Любой год в день Йоргена святой, запятнанный кровью плащ выносится из собора для всеобщего обозрения. Об этом даже поется в песне:
Плащ лечит бедных и убогих
и от парши, и от чесотки,
от ран, порезов неглубоких,
от дряхлости и от сухотки.
* * *
Триста лет прошло с тех пор, как Йорген бежал из города. За эти триста лет Йоргенстад превратился в один из самых знаменитых центров паломничества.
Круглый год тысячи богомольцев стекаются сюда, чтобы поклониться святым местам, однако самая великая толчея здесь бывает в тот день, когда из собора выносят плащ. Пять курфюрстов и два кардинала со свитою оказали празднику честь своим присутствием, о чем свидетельствуют мемориальные доски, укрепленные на стенах постоялых дворов, где останавливались высокие гости. И да живет в веках имя старого епископа Домпапа, седовласого скальда Йоргенстада, который посетил праздник на восемьдесят девятом году жизни, а через полтора года скончался от трясучки!
* * *
Итак, на праздник святого Йоргена всегда собирались несметные толпы народу; однако в те годы, когда предстояло назначение новой соборной невесты, здесь творилось нечто совсем невообразимое.
В праздник, о котором идет речь в настоящей книге, и должно было произойти это знаменательное событие.
Высокое положение невесты святого Йоргена давало ей многие преимущества: брачные покои в соборе, постоянное место в церкви, золоченую карету и весь доход от поместья, расположенного к югу от Милицейской дороги. Когда невеста Йоргена ехала куда-нибудь в золоченой соборной карете, все вокруг замирало, а крестьяне и горожане соскакивали с повозок и почтительно стояли, пока ее святейшество проезжало мимо. Предназначению новой невесты предшествовали яростные стычки между знатнейшими семьями города. И не удивительно! Ведь у невесты Йоргена была лишь одна обязанность: жить в соборе и хранить целомудрие до самой смерти. Но не всем это удавалось. Как гласит история, у благородной Аннатомины фон Корпенштайн был найден в спальне кавалер. Обоих примерно наказали: легкомысленную Аннатомину и ее кавалера зашили в мешок и бросили в ров, который с той поры называют «Брачный пруд».
В дальнейшем подобные происшествия не повторялись, ибо невесту все чаще выбирали из числа умудренных годами старых дев, принадлежащих к самым аристократическим семьям.
Высокородные претендентки на руку и сердце святого Йоргена вели между собой ожесточенную, хотя и неприметную для постороннего глаза борьбу. Как следует из Записей, хранящихся в городском архиве, две благородные старые девы — Марта фон Скрэп и Мэтта Эддерворм испустили дух в один и тот же день, послав друг другу в знак дружбы отравленные вишни и другие маленькие знаки внимания.
Но как бы ни были сами по себе прискорбны эти факты, они ни в коей мере не умаляли славы и значения йоргеновских торжеств; пожалуй, даже наоборот, они придавали этим торжествам особый блеск, наполнявший радостью сердца как верующих, так и неверующих. В те времена, о которых повествуется в настоящей книге (семнадцатый год правления курфюрста Иоганна Жирного), Йоргенстад достиг вершины своей славы. В нем насчитывалось четыре церкви, двадцать три постоялых двора, семь публичных домов, четырнадцать гончарных мастерских, тридцать семь портновских мастерских, одна виселица и два кладбища, старое и новое, причем старое почему-то называлось «Девичий рай».
Однако с некоторых пор над городом нависла новая страшная опасность: сомнение, свободомыслие, скептицизм! А ведь для города, который живет только верою, нет ничего опаснее сомнения.
И эти роковые симптомы появились не среди паломников, крестьян или горожан, а среди задающей тон золотой молодежи, знатной, богатой и праздной.
Образовался небольшой кружок, члены которого собирались по вечерам в «башне», роскошном дворце главного секретаря на углу переулка Роз и переулка Первосвященников, старейшем и красивейшем здании города. И душой Этого кружка была дочь самого гроссмейстера, юная, гордая и прекрасная Олеандра.
Вечером, когда все добропорядочные горожане уже лежали в постелях, натянув перины до самого носа, и молились святому Йоргену, благочестивую тишину города вдруг нарушали смех и звон бокалов, доносящиеся из «башни».
Читать дальше