Ричард Хукер - MASH

По дороге на поле, они заглянули проведать своих двух пациентов. Малыш еще был в довольно серьезном состоянии, зато сын конгрессмена явно шел на поправку. Перед уходом они зашли в офис к полковнику.

— Где этот старый пошляк? — спросил Ястреб у секретаря.

Полковник вышел, но рычать не стал.

— Полковник, — начал Ястреб, — Мы тут в Кокурском Открытом турнире играем. Так что нам надо на поле. Мы надеемся, ваши люди позаботятся о малыше, которого мы вчера ночью прооперировали. Да так, будто это внучок конгрессмена, коим в принципе он мог бы и быть. Если его состояние ухудшится, немедленно нам об этом сообщите, а если мы вернемся и что-то будет не в порядке, мы сожгем дотла всю больницу.

Полковник им поверил.

В девять-тридцать они появились на поле, попрактиковались в паттинге и чиппинге, под ободряющие крики их английских сообщников, пару раз размахнулись в свинге и сообщили о своей полной готовности. Это было враньем, так как события предыдущих дней и ночей окончательно их вымотали, и к концу третьего дня соревнования, постоянно отвлекаясь на осмотр малыша и конгрессменского сыночка, они безнадежно плелись в конце списков.

— Ну, думаю — всё, — подытожил Ловец сидя в клубном баре. — У нас есть, конечно, шансы: если трое из игроков падут замертво, а полдюжины остальных срочно заболеют эхинококком.

— А что это? — встрял любознательный полковник Корнвалл.

— Печенка так распухает, что мешает клюшкой замахнуться, — ответил Ястреб, — так что у нас шансов нет.

— Все равно молодцы, мы вами гордимся, — уверил их полковник. — Вы старались как могли, это точно. Но я бы все-таки не рекомендовал бросать хирургию ради профессионального гольфа.

— Да уж и мы это уже поняли, — сказал Ловец, — вот только не знаю, что мы теперь с малышом будем делать?

— Но вы, ребят, уже сделали свое дело, — ответил полковник.

— А вот и нет, — сказал Ловец. — После всего того шуму что мы подняли, спасая его жизнь, теперь-то что делать? Отдавать его обратно в бордель?

— Положитесь на меня, — сказал Ястреб, — думаю, уже можно перевести малыша в Самый Лучший Педиатрический Госпиталь и Бордель доктора Ямамото.

Они вернулись в 25-й Стационарный Госпиталь, попрощались с сыном конгрессмена, который быстро выздоравливал, и забрали своего маленького пациента. Сидящего в Лэнд Ровере Ловца по пути в СЛПГиБ посетила идея.

— Надо бы назвать этого безотцовщину.

Ястреб размышлял над этой проблемой уже сутки, и даже кое-что уже подготовил.

— Я уже его назвал, — сказал он.

— А как?

— Не знаю, удастся ли уболтать Моя Трах Марстона, — продолжил Ястреб, — но я его назвал Изыкиел Брэдбури Марстон VI.

— Надо же, — удивился полковник Корнвалл.

— Вполне очевидно что ты или сбрендил, или что-то знаешь, — в конце концов спросил Ловец. — Так, что же из двух?

— Я знаю кое что. Я знаю например что у Моя Трах и Бабенции из Орлиной Головы есть одна дочка, и это всё, больше детей не будет. Я сберегу тебе следующий вопрос. Помнишь как я прошлой ночью отлучился? Я ходил в международный переговорный пункт и звонил Бабенции, которую я знаю даже дольше чем Моя Трах. Короче, она со мной совершенно согласна что такое имя как Изыкиел Брэдбури Марстон умереть не должно!

— Ястреб, ты просто великолепен! — восхитился полковник.

— В этот раз я пожалуй соглашусь, — подтвердил Ловец.

Прибыв в СЛПГиБ, они положили Изыкиел Брэдбури Марстона-шестого в бельевую корзину, приложили записку с инструкциями, и вернулись в бар, где и нашли ничего не подозревающего будущего родителя Моя Трах Марстона.

— Моя Трах, а что ты собираешся делать с малышом? — спросил Ловец.

— Не знаю.

— Боже мой, Моя Трах, на что ты годишься как мэнеджер борделя, если у тебя нет идей по поводу такой ситуации.

— Симпатичный ребенок, — добавил Ястреб, — а кто его мать?

— Хорошая умная девушка. Она меня сегодня спрашивала: что мы будем делать с мальчиком. Я рассматриваю несколько возможных решений, но сразу скажу, нет среди них ни одного хорошего.

— Как жаль. Пацаненок-то наполовину американец, — огорчился Корнвалл, — а нельзя его в Штаты как-нибудь?

— Только одним путем, — ответил Моя Трах.

— Каким-же?

— Если его кто-нибудь усыновит.

— Моя Трах, а почему бы не тебе его усыновить? — спросил Ястреб.

Моя Трах выглядел убитым. Он зажег сигарету и хлебнул выпивки.

— Я об этом думал с того момента как мы его прооперировали, — сказал он наконец, — но каким образом? Я что, вот так просто позвоню жене и скажу что высылаю домой полукровку-безотцовщину из японского борделя?