Андрей Колесников - Фарс-мажор-2

— Все друг от друга зависим, — закончил этот разговор Владимир Путин.

— Да, пускай губернатор выбирает мэра!.. — сказал кто-то из рабочих.

— То, что касается прямого назначения, — произнес господин Путин, — связано с нашими международными обязательствами…

— Демократия… — медленно и с отвращением уточнил кто-то из рабочих.

— Да… — вздохнул премьер.

Господин Путин исчерпывающе высказался о плюсах и минусах проводимой правительством политики в области демографии, образования, здравоохранения.

— Многие решения из тех, которые мы приняли, сработали. Я сейчас не буду говорить о плюсах, они очевидны, из скромности о них умолчу. О минусах тоже умолчу (из ложной, надо полагать, скромности. — А.К. ).

Писателю Морису Дрюону в ответ на его нелегкое признание, что он любит Владимира Путина, российский премьер счел своим долгом сообщить:

— А меня все любят.

Владимир Путин быстро покинул зал. Он шел так быстро, словно боялся не успеть выполнить к 2020 году поставленные задачи.

Владимир Путин вышел к залу со сцены, чтобы прочитать Послание Федеральному собранию. Его встретили как самого дорогого артиста: публика, все верные поклонники его таланта, встала, зааплодировала и отказывалась садиться, даже когда он делал ей знаки.

Кто-то даже прокричал: «Браво!». Конечно, «Бис!» кричать было еще рано.

— Так случилось, — сказал председатель Госдумы по делам ветеранов Николай Ковалев, — что совпадают два больших праздника: Рождество Христово и столетие Государственной думы. Это, конечно, не случайно.

При входе в Госдуму слева перед мраморной лестницей я увидел стеллаж с книгами, с которыми, как очевидно, рекомендуется ознакомиться каждому уважающему себя депутату. Бросалась в глаза аналитическая брошюра «Не нам сидеть?!», а также заботливо выставленная «Хронология объявления амнистии в России». Мне тоже показалось, что вряд ли что-то еще может так заинтересовать депутатов Госдумы, как эти прикладные инструменты их рутинной ежедневной работы, о которых не стоит забывать ни на секунду.

Руководители Совета Федерации — люди прямого действия. Если они видят фотокорреспондента, то уверены, что он должен их сфотографировать. Если он их не фотографирует, они понимают: значит, пока не может. Другого разумного объяснения тому, что объектив фотокамеры не направлен на них, они найти не могут — и готовы подождать. Но до бесконечности они ждать не готовы. Если они видят, что фотокорреспондент и не собирается их фотографировать, они сами скажут, что ему нужно делать.

— Фотографируй нас! — сказали фотографу «Российской газеты» два члена Совета Федерации.

И они развернулись к нему вместе со стульями, на которых сидели.

Космическая деликатность фотографа господина Завражина состояла в том, что он несколько раз передернул затвор фотоаппарата и поблагодарил сенаторов за любезность (которую он им оказал).

— Не «спасибо», — практически хором ответили они ему, — а ты у нас в Совете Федерации бываешь?

— Бываю, — вздрогнул фотограф.

— Ну вот, туда фотокарточки и принесешь.

Владимир Путин говорил 47 минут, время от времени отрывая глаза от текста. В рядах членов Федерального собрания РФ царили разные настроения. Большинство внимательно слушали. Некоторые пытались записывать, и соседи их отговаривали, шепча, что им на выходе дадут готовый текст, но те все равно записывали, шепча в ответ, что от президента страны в любую минуту можно ждать важного экспромта. Без риска ошибиться можно было предположить, что эти люди представляют фракцию «Единая Россия». Несколько человек криво улыбались чуть не на каждое слово президента (фракция КПРФ). Один, конечно, спал (независимый депутат).

Многие депутаты в зале Рады уже не могли сидеть от охватившего их возбуждения. Оранжевые торжественно поигрывали в руках апельсинами. Это была недвусмысленная демонстрация силы.

Больницы — любимое место отдыха от повседневной суеты практически всех участников политического процесса на Украине в случае резкого обострения обстановки: членов конституционного суда, Центризбиркома, депутатов Верховной рады…