Он немного повеселел, когда прочел в газете, что интендантское управление армии только что разослало воззвание с настоятельной просьбой ко всем, кто торгует автомобилями или производит их ремонт, прекратить подкуп армейских офицеров, которые по долгу службы дают заказы на ремонтные работы и т. п. Следовательно, получил признание самый факт подкупности офицеров, Почему же тогда нельзя с большей снисходительностью смотреть на мелкие недостатки полицейского корпуса? «Быть может, руководству полицейскими силами надлежало бы разослать аналогичное воззвание к ворам-взломщикам и торговцам на черной бирже?» — подумал он. Вот если бы удалось уговорить этих людей прекратить выплату комиссионных полицейским, то можно было бы многое выиграть!
Но воры-взломщики иногда удивительно бесцеремонны. В сегодняшних газетах, например, можно прочитать, что арестован один полицейский, который подрядился помогать ворам, чтобы дать им возможность действовать, не опасаясь постороннего вмешательства. Стоя на посту в полной форме, он удерживал на приличном расстоянии любопытных ночных сторожей, пока воры с шумом и грохотом опустошали склады и виллы. Разоблачение было вызвано прискорбным соперничеством между полицейскими и ночными сторожами.
Соперничество и зависть царили также внутри самого полицейского корпуса. Директор полиции посмотрел на часы и вспомнил, что как раз в этот момент в приемной «Ярда» его ждет сыщик. Этому сыщику следовало сделать серьезное внушение, так как он в своем рапорте высказал подозрение, будто бы его коллега, сержант уголовной полиции Йонас, получал взятки от человека по имени Бертель, который занимался контрабандой золота и ранее уже отбывал наказание. Оба — и Бертель, и Йонас — были допрошены и с негодованием отвергли подозрение.
Разумеется, в сегодняшней газете было также сообщение и по «делу о Скорпионе». Снова упоминался торговец коврами Ульмус, и появились новые слухи о неблагополучии внутри самой уголовной полиции. Вот что писала «Дагбладет»:
«Было бы желательно расследовать связи некоторых полицейских».
И дальше:
«Наша полиция в целом честна и пользуется уважением. Чистка ненадежных элементов внутри уголовной полиции только подтвердит это мнение и укрепит доверие населения к полицейскому корпусу!»
В другом месте газеты Окцитанус прочел:
«Была ли учинена в полицейском участке расправа с лектором Карелиусом? Арестованный лектор послал жалобу директору полиции Окцитанусу. Директор полиции обещает произвести расследование».
— Да, так! — вздохнул Окцитанус.
Больше никаких особых новостей в газете не было. Окцитанус бегло проглядел ее в ожидании цыпленка. Он перескочил сообщения и комментарии о внешней политике — все они давались буржуазными газетами в совершенно одинаковом виде, и он знал, где все это было состряпано. Огромные заголовки лишь напоминали ему, что сегодня вечером он приглашен в американское посольство на чай — a nice cup of tea [28] Приятная чашка чая (англ.).
. Десять лет назад подобный вечер назывался Bierabend [29] В данном случае — вечеринка с пивом (нем.).
. Многообразны обязанности директора полиции… Но тут официант принес цыпленка, и Окцитанус отложил газету в сторону.
Если человек свыкся с жизнью среднего учебного заведения, то пребывание в тюрьме не кажется ему чем-то ужасным или странным. Посещая школу в течение многих лет, лектор Карелиус был подготовлен к такого рода режиму и терпеливо воспринял предварительное заключение. Кроме того, его укрепляло сознание, что совесть его чиста. Он по-прежнему питал чудесную веру в проницательность суда, несмотря на всякие недоразумения и неблагоприятное стечение обстоятельств, и вел размеренную жизнь в счастливом убеждении, что живет в самой лучшей из всех либеральных демократий.
Сначала учителя несколько удивляло, что его не вызывают на допрос. Но по мере того как шли недели, он примирился и даже рад был тому, что, видимо, другие силы работают за него и что нет необходимости выслушивать его личное мнение. Безусловно, все будет развиваться так, как полагается. В демократическом мире есть кому заботиться о людях. Он распределил свой день таким образом, чтобы время от времени доставлять себе маленькие радости. Каждое утро, после «парада горшков», он делал гимнастику, чтобы поддерживать в форме свое тело, а во время прогулок по двору он бодрым шагом ходил взад и вперед и полной грудью вдыхал свежий воздух. Он не давал заглохнуть и своим духовным потребностям. В камере имелась маленькая грифельная доска с грифелем, так что он мог записывать свои мысли; однако это его не удовлетворяло, так как приходилось стирать написанное, и он добился, чтобы ему выдали желтую тетрадь для сочинений, — там его философские и поэтические заметки обретали более длительное существование. На обложке тетради была напечатана таблица умножения и правила уличного движения на тот случай, если заключенному еще придется когда-нибудь воспользоваться ими, а на вклейке внутри тетради было указано, как нужно ею пользоваться для сочинений. Все страницы были пронумерованы — арестантам запрещалось вырывать из тетради листы. О тюремных порядках писать было нельзя, и ни в коем случае не разрешалось также записывать неприличные слова или рисовать непристойные предметы. Нарушение этих правил влекло за собой изъятие тетради. Лектор Карелиус нашел эти требования вполне приемлемыми и не собирался нарушать их.
Читать дальше