Владислав Егоров - Путь к вершине

Почти целый месяц «очки Разинина» без движения лежали в ящике моего письменного стола. Здесь было бы весьма кстати дать его подробное описание. Во многих произведениях современных писателей целые страницы отводятся под развернутые характеристики комодов, сервантов, диван-кроватей и прочей мебели. Однако из боязни прослыть эпигоном я не буду следовать их примеру, а вставлю в повествование небольшое лирическое отступление другого рода.

Стоял один из тех чудесных дней конца февраля, когда самой природе начинают уже осточертевать морозы, метели, вьюги и бураны. Она с радостью бы растопила часть снега для организации ручьев, но понимает, что проводить такое мероприятие преждевременно, так как но графику еще полагается быть зиме, и все же, желая сделать приятное людям, подбавляет ультрафиолета в солнечный свет, который становится от этого ласковым и игривым, как котенок.

Надо сказать, что в тот день я отнюдь не умилялся солнечными зайчиками, ибо они упорно склоняли меня пересесть в кресло, вытянуть ноги, зажмурить глаза и помечтать о чем-нибудь возвышенном и поэтическом, мне же крайне важно было сосредоточиться, чтобы успешно в назначенный срок завершить работу над фрагментами тезисов к проекту сообщения начальника главка Льва Семеновича Чугунова на симпозиуме, посвященном проблемам усвоения информации в зависимости от калорийности питания. Справка, подготовленная отделом изучения и обобщения, была, как всегда, в своей констатирующей части перенасыщена всевозможными цифрами и данными социологических исследований, но когда дело доходило до выводов и конкретных рекомендаций, становилась расплывчатой и туманной. С одной стороны, приведенные в ней факты говорили о том, что заманчивые идеи лучше всего перевариваются, когда человек сыт, с другой же — наличествовало немало убедительных примеров положительного влияния пустого желудка на остроту восприятия. И вот в тот момент, когда я в который уже раз размышлял над тем, дано ли здесь третье или не да но, раздался мелодичный телефонный звонок и в снятой мною трубке послышался обворожительный голос Катеньки: «Иван Петрович! Вас просит зайти Евсей Виссарионович».

Невольный трепет овладел мною. Евсей Виссарионович был личностью во многих отношениях исключительной, и каждая даже мимолетная встреча с ним оставляла след в памяти. Пока я поднимался со своего второго на третий этаж, где размещался кабинет заместителя начальника главка, мой мысленный взор перелистал краткую биографию Лукоеда, биографию, как справедливо подчеркивали его сподвижники, облыжно кое-кем называемые подхалимами, вполне созвучную эпохе.

Свой трудовой путь юный Евсей начал порученцем (была когда-то такая должность) в нашем административно-хозяйственном отделе. Обеспечить руководящий состав билетами на премьеру Театра на Таганке, организовать льготные санаторные путевки для ихних супруг, со вкусом переставить мебель в кабинетах — все выполнялось им споро, сноровисто, в охотку. Шустрый юноша рано или поздно должен был шагнуть вверх. Его восхождение началось, когда наш главк по примеру других ведомств объявил борьбу за чистоту родной ономастики. Все Адольфы, Альберты, Роберты и Ричарды в один момент стали тогда у нас Андреями, Александрами, Борисами и Романами, а служившие в секторе невинных заблуждений братья-близнецы Лапсердаковы превратились один — в Ивана Николаевича Петрова, а другой — в Шалву Акакиевича Дзодзуашвили.

В это лихое суматошное время внимание начальства Не мог не привлечь энергичный молодой человек с исконно древнерусским ФИО. Так Евсей Виссарионович Лукоед стал заместителем начальника АХО. Новоиспеченный зам с первых же минут пребывания на этом «осту стал есть глазами непосредственное свое начальство и настолько преуспел, что буквально через год съел-таки его окончательно и занял освободившееся кресло. В начале своей руководящей карьеры Евсей Впс-сарпонович явно относился к классу dux dioves loma-ticum. Первым делом он упразднил институт курьеров, воссоздав службу вахтеров, коим вменил в обязанность разносить служебные бумаги. Затем реорганизовал корпус секретарей-машинисток и, войдя во вкус, стал разрабатывать проект замены уборщиц малогабаритными поломоечными машинами, но этому смелому начинанию не суждено было сбыться, так как скромные труженицы возроптали, и бывший в то время начальником главка X. X. Голубев по-отечески пожурил ретивого поборника НОТа.