Сергей Шапурко - Два миллиона (сборник)

Ветер перемен рвал в клочья паруса жизни российских граждан, а господин-товарищ Ближневецкий испуганно наблюдал за историческими перипетиями из кухонного окна своей квартиры. В свои пятьдесят лет он имел столько же жизненных событий, как семилетний мальчик.

В субботу в квартире Игоря Викторовича все шло как обычно. Хохотов писал очередную главу своего философского труда. Его дядя поливал фикус и в полглаза смотрел телевизор. Неожиданно в дверь позвонили. Оба родственника вздрогнули.

– Ты кого-то ждешь? – недовольно спросил клоун.

– Никого. Хотя, конечно, возможно…

– Я открою.

На пороге стоял хмурый Гайкин.

– Ваня, что случилось? – удивился приходу товарища Хохотов.

– Ничего. Но в Думе меня уже не будет, – грустно сказал слесарь.

– В какой Думе? Да, ты проходи. Есть будешь?

– Можно.

– Иди в кухню. Я сейчас.

Иван снял обувь и побрел в предложенном ему направлении. Хохотов убрал свои тетрадки и пошел кормить гостя.

Игорь Викторович поулыбался, помолчал и пошел в комнату досматривать сериал.

– Ну, давай, рассказывай, – начал Хохотов, когда Гайкин насытился и приступил к чаю.

– А что рассказывать? Плохо все. Депутатом не стал. С талями так и не решил. Анна, жена, грозится с жилплощади выписать, если домой не вернусь. На заводе за свой счет оформили, но тоже предупредили, что выходить на работу пора. А как я вернусь? Получиться, что я им поддался. Приеду, а Магарычан с Кувалдиным на меня всех собак и понавешают. Нет, надо правду искать.

– А как ее искать, ты знаешь?

– Если бы! Ну, а ты что поделываешь?

– Философский труд пишу, – серьезно ответил Хохотов, – тяжело идет, но ничего, осилю.

– А с работой как же?

– Ходил в здешний цирк. Могут взять, но для номера нужна дрессированная собака.

– Может, тебе плюшевую взять? И кормить не надо, и не отравит никто.

– Неплохая идея. Но это потом. Сначала надо труд закончить.

Друзья, размякнув от дружеской беседы, начали строить планы на будущее.

– Я тут все утрясу и домой скорее поеду, уже соскучился. По жене, по заводу. Премию вернут – куплю Анюте сапоги, давно просит, – мечтал Гайкин.

– И что, опять будешь в мазуте возиться?

– Ну и что такого? Работа, как работа, – сказал Иван и неожиданно добавил, – а, может быть, и по профсоюзной линии пойду. Опыта здесь поднаберусь и буду работяг наших защищать. С образованием только у меня нелады.

– А я хочу в цирке номер философский поставить. Но это в будущем, конечно.

За окном серело. Стало прохладно, и Хохотов закрыл форточку. В домах включили свет.

В кухню неслышно зашел Игорь Викторович.

– Программа «Вести» начинается. Я сам ее не смотрю… ну, вернее, так, время от времени… А вы, если желаете, можете взглянуть.

Друзья пошли в комнату.

Промариновавшись несколько дней в квартире дяди – амебы, Гайкин очень устал, хотя физическим трудом не занимался. Устал он от безделья и от бесконечных разговоров с Хохотовым.

Как-то утром он собрался, закинул за спину рюкзак и покинул свое временное жилище. Дядя, прячась за занавеску, из окна наблюдал за слесарем. Будучи замеченным, тут же исчез и больше не появлялся. Хохотов был занят «Духовным миром кузнецов» и ухода товарища не заметил.

Иван на метро добрался до центра. «Пойду, запишусь на прием к какому-нибудь ответственному лицу. А может быть, и к президенту, если повезет», – решил он и уверенной походкой зашагал к Кремлю.

Путь его пролегал через Александровский сад. На лавочках сидели томные влюбленные. Парни неловко сжимали девичьи руки и глупо улыбались. Нежные создания чего-то ждали и их сердца так громко стучали, что редкие прохожие непроизвольно оборачивались.

Романтическим парочкам сильно мешал проходящий в центе парка митинг. Рабочая партия прогресса (РПП) собрала своих членов на очередную акцию в самом сердце столицы. Неуклюжий старичок, бывший преподаватель истории КПСС, нудно и неинтересно вещал о стратегических планах партии. Рядовые члены, вооруженные красными, наполненными гелием шарами, позевывали и тихо переговаривались. После митинга был обещан дружеский обед в Макдоналдсе и народ устало ожидал, когда дед наговорится.

Гайкин, натолкнувшись на митинг, присоединился к толпе и стал весьма живо интересоваться, по какому поводу собрание.

– Наша Рабочая партия выступает против произвола антинародного правительства, продавшегося иностранным монополиям, – бойко выпалила пятнадцатилетняя девчушка и смущенно добавила, – вот…