Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма

Вот я помню случай, товарищ старший лейтенант, нам надо было получить деньги с одного негра, который держал в псковском Кремле магазин по продаже слоновой кости. Ну, залезли мы к нему в магазин, ждем. Наконец в магазин входит негр, румяный с мороза. Ну, мы ему по черным ушам настучали, а потом и лекарство в рот влили. У нас с Хомяком такой фирменный прикол был. Кто денег во время не давал, или вообще с Муму сношался, тому мы в рот наливали лошадиную дозу слабительного. Нам его одна уборщица с аптеки продавала. Крутая была баба, как сейчас голая перед глазами стоит. Ну, так вот. Влить то мы ему слабительное влили, а взболтать его перед употреблением забыли. Это мы первый раз слабительным в работе воспользовались, закрутились. Ну, думаем: «Что делать?». Хорошо еще, я не растерялся, ну, вы меня знаете, товарищ старший лейтенант, сразу позвонил в аптеку уборщице. «Так и так, — говорю, — что делать?».

— А вы его прыгать заставьте, — советует та. Вот что значит настоящий медицинский работник. Сразу выход нашла, — пусть попрыгает, выпитая жидкость должна взболтаться.

Ну, негр минут двадцать прыгал. И, правда, подействовало.

— Женщина — это слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись, — констатировал услышанное Гришин.

Реплика бывшего командира подействовала на бывших рэкетиров угнетающе. Они вспомнили, что над ними довлеет обвинение в изнасиловании.

— Да вы что, братаны, — попытался отвлечь их от грустных мыслей Гришин. В Израиле мы или не в Израиле? Предлагаю вам станцевать старинный еврейский танец под названием «чечётка».

— Никогда не думал, что это танец еврейский, — сообщил простодушный Хомяк.

— Этот танец родился в бедной еврейской семье, где было двенадцать детей и один горшок, — блеснул эрудицией Гришин. — В дальнейшем дети выросли, а чечётка получила широкое распространение. В результате этого бедное еврейское семейство сказочно обогатилось и приобрело ещё один горшок.

А я знаю ещё один старинный еврейский танец, который в настоящее время частенько танцуют в нашем публичном доме — продолжил тему Сапог — Этот танец называется «Дамы приглашают шест».

— А что вы в публичном доме делаете? — поинтересовался Гришин.

— За порядком присматриваем, — ответил Хомяк, — да и так, туда-сюда. Вот сейчас хотели одну подругу на рабочее место вернуть. В загул ушла, б…, одно слово. Так вот как оно вышло.

— Да если заранее знать, я бы соломку подстелил, — посетовал Сапог.

— Да, ребята, влипли вы — сказал Гришин, — Узнаю фокусы Будницкого.

— А это еще кто? — поинтересовался Хомяк.

— А это тот самый друг Ольги, который послал вас в это поселение, — разъяснил ситуацию Гришин, — здесь у него все схвачено.

Повисла тяжелая пауза. Хомяк и Сапог явно выглядели расстроенными. А в это время в соседнем доме у настежь распахнутого окна пышная женщина бальзаковского возраста с трудом пыталась надеть на себя бюстгальтер, вся играя и перекатываясь в лучах солнца.

— Да когда это кончится? — звенёл её голос, — Я же купила самый большой размер!

Почему-то эта сцен подействовала на Гришина возбуждающе.

— Que la jeune fille veut manger: le poulet, le boeuf ou (Что девушка предпочитает из горячего: курятину, говядину или поросёнка)? — услужливо спросил бывший старший лейтенант ВДВ, подойдя к окну и изогнувшись в полу поклоне.

— Le porcelet (поросёнка), — просто ответила женщина, не оставляя безуспешных попыток застегнуть на спине бюстгальтер.

— Vous avec raifort ou sans (Вам с хреном или без)? — сразу перешел в атаку Гришин.

— Mais je demanderai de couper l» organisme sexuel (А вот хрен я попрошу отрезать), — с напором сказал ее супруг, направляя из соседнего окна на Гришина ствол автомата «Узи».

— L» imbcile a compris, non tout (Все понял, не дурак) — быстро сказал Гришин и отошел от окна.

— Нет, вы поняли, братаны? — продолжил бывший старший лейтенант, — это военизированное поселение. Здесь у всех есть автоматы. Чуть что, они палить начинают. И у Борщевского здесь все схвачено. Поэтому он вас сюда и заманил.

Попытался выразить в стихотворной форме свое настроение Хомяк.

— Вот именно, — меланхолически поддержал его Сапог, — Если вы наклонились вперёд и увидели яйца, причём не два, а четыре, не огорчайтесь, но и не радуйтесь и не обольщайтесь. Да, действительно, может статься, что это феномен, который прославит ваше имя в веках. Но прежде, чем радоваться вы просто обязаны прислушаться к своим ощущениям. Возможно, вас имеют.