Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма

Шурша шинами по асфальту, серебристая «Таврия» стремительно продвигалась по направлению к Кремлю. Когда машина переезжала через мост, Пятоев в который раз рассеянно бросил взгляд на живописные руины недостроенного еще в прошлую эпоху Дворца пионеров и школьников.

— Нельзя в таком деле связываться с Штурмбанфюрером, — думал он, невольно вжавшись в сидение многострадального и ущербного от рождения автомобиля. — Мы опять опаздываем. Естественно, в Кремле это вызовет раздражение.

— Да брось ты, Игорь, — ободрил его Штурмбанфюрер, — «Ледовое побоище» никуда от тебя не денется.

Пятоев тяжело вздохнул. Штурмбанфюрер как всегда был прав. «Ледовое побоище» никуда не девалось от бывшего майора псковской воздушно-десантной дивизии уже второй месяц. Игорь прикрыл глаза. Прошло только три месяца после его увольнения из рядов вооруженных сил. Двадцать пять лет практически беспорочной службы. Несколько горячих до кипения точек и только один суд офицерской чести. Достойная военная карьера, которую венчает скромная до неприличия пенсия. Большое человеческое спасибо за отдельную двухкомнатную квартиру. У других и такого нет. Но ронять скупую мужскую слезу никто не собирается. Гражданка не служба, но притремся, научимся и станем на ноги. Не дурней кого-то.

Сняв с себя военную форму, Игорь Александрович Пятоев, майор в отставке, не минуту не раздумывая, пришел к своему соседу и хорошему знакомому, известному всему Пскову под кличкой «Штурмбанфюрер». Путь Штурмбанфюрера к рынку был тернист и извилист. Все началось с того, что он, гостя у своей матери под Невелем, нашел немецкую каску времен войны. Проявив природную смекалку, он принес каску на вещевой рынок с целью кому-нибудь ее продать. К его огромному удивлению эта коммерческая авантюра принесла ему 15 долларов дохода. Будущего Штурмбанфюрера, тогда еще скромного преподавателя пения в спецшколе для детей, страдающих расстройством слуха, обуяла гордыня. И он опрометчиво поверил в свой финансовый гений.

— Денег меньше, чем я зарабатываю сейчас, у меня не будет, даже если я буду продавать одну кокарду в месяц, — втолковывал он своему соседу, тогда еще бравому офицеру Игорю Пятоеву. — А мой «Черный следопыт» — монополист на рынке военных реликвий. Ты понимаешь?

Как не понять, — не спорил с ним Пятоев. Ему самому вскоре предстояло уйти на гражданку, и он весьма смутно представлял, что его там ожидает — да без твоего «следопыта» Кремль не Кремль.

Недавно постоянно ищущей и открытой новым веяниям администрации города Пскова пришла в голову политически грамотная идея, которую не постеснялся бы и основоположник идеологии анархизма князь Кропоткин. Городская администрация решила превратить в большой торговый центр псковский Кремль. Здесь необходимо отметить, что жители Пскова это заслужили. Псков стал единственным на Руси городом, где главой города избрали представителя партии, глава которой был самый блистательный юмористом на российской политической сцене. Каждое его появление на экране телевизора являлось знаковым явлением российской культуры и обрастало красивыми легендами. Старики на глухих таежных заимках цитировали его дословно в постели.

В результате вышеперечисленных событий стены древнего Кремля постепенно украсили вывески и объявления броские и не ординарные. Одна из них сообщала жителям и гостям города Пскова, что в строении номер один псковского Кремля привольно расположился магазин по продаже военных реликвий. Владелец торговой точки, он же ее единственный продавец, гостеприимно встречал потенциальных покупателей у входа. Согласно точным расчетам, потенциальных покупателей должно быть много. В реальной жизни их не было вообще. Но учителя пения слабослышащих детей люди упорные. Будущий Штурмбанфюрер пошел на беспрецедентный в условиях города Пскова рекламный трюк. Он покрыл открытые участки своего тела татуировкой фашисткой тематики. Псков город не большой, развлечений мало, главное из них пожар, и народ потянулся в «Черный следопыт». Весь товар: еще одна каска и ржавая гусеница от трактора, которую уже получивший кличку «Штурмбанфюрер» выдавал на трек от немецкого танка «Тигр», были сметены с прилавков. «Штурмбанфюрер» в поисках военных реликвий бросился к маме под Невель. Оттуда он вернулся через два дня, без военных трофеев, с дрожащими губами и синяком невидной формы. Его лицо было обрамлено замкнутой полосой идеально круглой формы и насыщенного синего цвета. По прибытии в Псков обладатель синяка необычной формы, не заходя домой, направился к майору Пятоеву.