Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма

— Что да, то да, — согласился пожилой следователь, — Шпрехшталмейстер кремень. А Настенька его, та вообще Зоя Космодемьянская. Упертая. А что за человек Рабинович? Чем дышит. Как я понял, он на серьезных людей выходы имеет. Один Эвенк чего стоит. Я о нем еще в высшей школе милиции слышал. Дело «фильм о дружбе с китайцами» мы на семинаре разбирали, на кафедре «Хозяйственные преступления». Нам тогда сказали, что он с ума сошел. В психбольнице полным дебилом стал, а у него, оказывается, есть порох в пороховницах, коли Леночку на груди пригрел. У нее хоть и сердце больное, а палец ей в рот не клади. Да если бы только палец…

Машина проехала плакат «Вы покидаете московскую область. Счастливого пути», после чего дорога резко сузилась и покрылась рытвинами и ухабами. Одновременно с этим нарядные коттеджные поселки сменились редкими деревнями, с вызывающими жалось строениями, а вместо иномарок на дороге все чаще замелькали Москвичи и Запорожцы. Зелень потускнела, соловьи сменились воронами, погода испортилась.

— Слушай, Ахмед, а когда ты в университете Дружбы Народов учился, — спросил пожилой следователь, — у тебя какая оценка по научному коммунизму была?

— У меня даже университетская газета храниться, — с гордостью сообщил выпускник университета имени сдружившихся народов, — там есть фотография с подписью: «Выходец из одной из арабских стран сдаёт на отлично экзамен по диалектическому материализму». В годы учебы я почти отличником был. Да и в общественной работе я активно участвовал. Меня на уборке урожая даже бригадиром студентов из арабских стран назначили.

— В то лето университетская газета писала: «Доярка колхоза «Красный Аль-Акса» спешит в сельскую мечеть после напряжённого трудодня». В зовущей к новым трудовым свершениям статье «Смеркалось. Взрывалось», — поделился чужими воспоминаниями Пятоев.

— Музы, Слава Аллаху, не могут молчать, если им загоняют иголки под ногти, — ухмыльнулся по этому поводу Ахмед.

— Я тоже в высшей школе милиции хорошо учился, — сказал пожилой следователь, — Даже доклад сделал на кафедре судебной психиатрии. На тему: «Принудительное лечение клептомании (непреодолимого желания украсть) клаустрофобией (боязнью замкнутого пространства)». Командование меня в приказе отметило. Но потом я там с профессором поссорился. Он нам на лекции рассказывал, как нужно искать контакт с подозреваемым, а я встал и сказал, что с добрым словом и оплеухой можно достичь гораздо большего, чем просто с добрым словом. Обиделся старикан. Хороший мужик был, но не от мира сего. Кличка у него была — «Неврастеник». Кстати, Пятоев, ты же в сумасшедшем доме работал. Скажи мне, чем неврастеник отличается от шизофреника?

— Шизофреник знает, что 2 + 2 = 4, но душой он далёк от этого, — объяснил Пятоев, — а неврастеник знает, что 2 +2 = 4, но из-за этого он теряет душевный покой. Олигофрен, кстати говоря, в вопросе 2 + 2 = 4 строго стоит на позициях диалектического онанизма.

— Я что-то запамятовал, — переспросил пожилой следователь, — позиция диалектического онанизма, это что-то из акробатики или элемент в фигурном катании?

— Это мировоззренческая позиция, — пояснил Пятоев, — Олигофрен не знает ни что такое +, ни что такое =, да и 4, это сумма, которую он представить себе не в состоянии. Но, тем не менее, он полностью разделяет как позицию шизофреника, так и позицию неврастеника. Но, при этом, душой он, почти всегда, стремится к онанированию.

— Да, в сумасшедшем доме ты глубокие знания почерпнул, — констатировал пожилой следователь, — но главное, чтобы они тебе в жизни пригодились, а не лежали мертвым грузом.

В сумасшедшем доме чего я только не насмотрелся, — все глубже погружался в воспоминания Пятоев, — помню был у нас один больной который считал себя великим воздухоплавателем. Кроме укола воздухоплавателю полагалось получать в течение дня ещё восемь таблеток сильного успокоительного препарата. Втёршийся в доверии к медперсоналу больной таблеток не глотал, а выбрасывал их в туалет. Однажды его лечаий врач обратил внимание на то обстоятельство, что больной, не смотря на проводимую терапию, остаётся слишком жизнерадостен. Всесторонне ещё раз обследовав больного, заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы назначил ему другое лекарство.

Но матёрого психбольного было не так-то просто обвести вокруг пальца. Бдительный испытатель летательных аппаратов сразу обратил внимание, что если раньше таблетки, которые он выбрасывал в туалет, плавали по водной глади, то теперь, внешне выглядевшие так же таблетки, попадая в воду, немедленно тонули в извилистых глубинах унитаза. Воздухоплавателю всё стало ясно. На следующий день он, как бы, между прочим, сообщил своему лечащему врачу, что стал чувствовать себя значительно лучше. А мысли о покорении воздушного океана окончательно перестали его беспокоить. Доктор был тронут до слёз ещё одним подтверждением своего врачебного мастерства. Кстати, не только таблетки, но и уколы лечебного действия на коварного пациента не оказывали. Дерзкий воздухоплаватель при помощи лейкопластыря приклеивал к поверхности ягодиц мочалки, которые и впитывали в себя лекарство, поступающее, согласно всем законам механики, из иголки шприца.