Анатолий Шинскин - Тихий омуток

-- Это цена твоего "Опа" на церемонии? -- Колян задумчиво смотрел на Гульфика.

-- Я не Бог: судьбу не назначаю и ворот открывать не умею, -- вполголоса огрызнулся Гульфик. -- На церемонии посвящения произношу чужие слова. Когда я сегодня сказал: "И жить тебе до...", пришла фраза "не жить!" Опа! По крайней мере, парень умер героем: заслонил тебя от смерти.

-- Ты судьбу не назначаешь? А кто назначает? -- Мнимозина поднял на Гульфика страдающий взгляд, повернулся к Петровичу. -- За что, дед?

-- Это не мое решение. Кворум -- четыре голоса против одного. Андрюха в человечьем обличье здорово подорвал нашу кормовую базу. А, получив бессмертие и неограниченную власть, он превратил бы район в пустыню. Решили пожертвовать вампиром, чтобы избавиться от человечка. А теперь тащите его в кабинет, а потом в морг. -- Петрович усмехнулся. -- Палваныч с катушек сдвинется -- второе самоубийство за неделю.

Витюха-мент, обманутый в лучших чувствах, мелко, но быстро, как солист всемирно-известного ансамбля «Березка», перебирая короткими ножками, плавно внес свое шарообразное тело в отделение милиции и с порога заорал, заблажил, вываливая злобу, дурь и несбывшиеся надежды на подчиненных:

-- Дежурный! Где дежурный? Почему я никогда не вижу на месте дежурного разгильдяя?

Капитан Пузяков уже давно стоял «пред очами» и «ел глазами начальство», но Витюха еще не дозлился, не выплеснулся и продолжал орать в пространство, поверх потеющей от страха лысой и розовой капитанской головы…

-- Быстро! Бегом… Сейчас и немедленно… На цыпочках. Одна нога здесь, и здесь же вторая, Сантехника ко мне! Научу подонка разжигать демократию и рисовать на плакатах гласность.

-- Это.. -- попытался переключить монолог в режим диалога Пузяков и нечаянно срифмовал. – Его нету…

-- Кого нету? Кого нету? Мозгов у тебя нету! Как нету? А куда девался?

-- Когда Коляна выпускали, уже не было, – Пузяков изо всех сил тянул в стойку «смирно» свое жирное тело, но непроизвольная дрожь сала на груди выдавала его волнение и страх.

-- Интересно, -- голос Витюхи вдруг стал спокойным и ровным. – Обшарить все и доставить.

Торопливо прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и, цепко ухватив трубку телефонного аппарата, набрал номер начальника областного ОМОНа.

-- Сергеич, как здоровье? Как дети? А не могли бы твои ребята провести тренировку на местности? Легкие ночные учения в Непряхинске по профилактике хулиганства. Пять человек достаточно, в масках и форме, а то тяжеловато до народа доходит, что Родина не только по головке гладит, но может и по почкам настучать. Коньяк, естественно, с меня.

Бросил трубку на аппарат, отозвавшийся заполошным звоном вызова, и поднял снова:

-- Ну? Джульетта? Я не собираюсь решать твои проблемы.

-- Зато я могу решить твои, -- насмешливо пропел голос в трубке. -- Ты заключенного сегодня не терял?

-- У-у-у! -- утробно зарычал Витюха. -- Что за него хочешь?

-- Только помочь родной милиции в поимке опасного преступника, -- в голосе Джульетты послышалась строгость государственного чиновника "при исполнении". -- Присылай своих толстомордых к дому Палваныча.

Витюха откинулся радостно в кресле и сразу выпрямился от резкой боли. Задрал рубаху. Ниже пупа расплылось черное пятно, а следы зубов архитектриссы Козетты ярко зазеленели.

-- Сука ядовитая. Дежурный, врача и сыворотку против змеиного яда.

Капитан Пузяков нежным движением обтер ваткой место укола на жирном заду Витюхи:

-- Вас приятно лечить, -- подхихикнул шакалисто. -- Обширное мягкое поле...

-- Кому проболтаешься, башку оторву, -- Витюха подтянул штаны и переместился в кресло. -- Обзвони владельцев магазинов, нужно два ящика коньяка: у нас сегодня антитеррористическое мероприятие. И список составь: кто дал, тех не тронем. А вот по этому реестру тронем всех. Будут знать, как прокатывать на выборах заслуженного вампира. – И швырнул в сторону Пузякова бумагу, в которой список неугодных начальнику милиции вампиров возглавлял Нотариус.

Сантехник Васька Мотыль, постелив на теплый асфальт дерюжный мешок, ругал себя за мягкотелость и старательно затягивал гайки коробки передач на соседкиной Шевроле. Красотка Иришка, широкобедрая и полногрудая дочка Палваныча, подхваливая и зазывно улыбаясь, вовсю эксплуатировала золотые руки доверчивого поклонника, а, когда он пытался взять «плату натурой», шумно втягивала носиком воздух, морщилась и безжалостно динамила. Васька злился, покупал духи и одеколоны с экзотическими ароматами, но Иришка снова воротила нос в сторону, и Васька в очередной раз давал себе слово «послать стерву», и снова при очередной поломке брался за ключи.