Анатолий Шинскин - Тихий омуток

-- Людям хочется предсказуемости, хочется жить, строить планы, -- Петрович внимательно-насмешливо смотрел на вампира-расстригу. – А для этого нужно последовательное направленное вперед и вверх движение. Модели единого управления миропорядком создаются, принимаются, отвергаются и, может быть, когда-то начнут работать.

-- Сразу после Страшного суда,… но некому показать толпам дорогу к нему. Миром правит Его Величество Бардак или Хаос, из которого Всевышнему так и не удалось что-либо путное сотворить.

Обломок встал со стула и выпрямился во весь рост, вытянул руку направляющим вперед движением, лицо его светилось торжественным румянцем знания. Вампиры напряглись, готовясь услышать нечто сногсшибательное, но Гульфик все смазал. Он громко чихнул, достал из кармана носовой платок, размером с киевский рушник, и, слоноподобно хрюкнув, высморкался.

-- Плюйте на меня, -- ворчливо, но отчетливо пробурчал Гульфик, -- если этот урод сейчас не предложит заменить собой Бога.

-- Литр крови против дохлого кролика, -- Колян весело засмеялся. – Именно этого братец и добивается. Хаос как основной строительный материал в наличии. Осталось дождаться нового творца, в роли которого, отстреляв предварительно конкурентов, выступит Обломок. Сколько тебе надо времени? Шесть дней? Опять халтура получится. Давай так, даем тебе на создание нового мира шесть лет, но потом спросим за работу.

Вампиры захохотали. Обломок, пряча глаза, медленно опустился на стул. Походя, играючи, брат снова взял верх, обратил в посмешище вынашиваемые планы. Теперь он хотел только выбраться и снова начать мстить, но сначала наглухо закрыть свои мысли от насквозь сканирующих мозги братьев.

Обломок поднял голову, обвел всех чистым добрым взглядом голубых глаз:

-- Пожалуй, я слегка перехлестнул в своих амбициях…

-- Твои амбиции – это твои амбиции, -- Петрович тяжело вздохнул и обернулся к Гульфику и Коляну. – Обломок смог убедить трех судей из пяти в своей правоте и, следовательно, действовал по закону. Увы, у вампиров тоже существует понятие кворума. Я не могу судить его.

Глаза Обломка быстро потемнели, а рука потянулась к пистолету. Колян оказался ближе и первым схватил оружие. Обломок заскрежетал смехом:

-- Ничего не выйдет. Вампиры не могут убивать друг друга.

-- Он может! – значительно ответил Петрович и, подняв рюмку с вином, отпил глоток. – Он не только вампир, но и твой брат.

После этих слов Колян передернул затвор и направил ствол в сердце Обломка. Подержал и бросил пистолет на траву:

-- Не могу в безоружного…

-- А я могу, -- Обломок рванулся к столу, -- Дай глоток крови, и я порву тебя руками.

-- Не давайте ему пить! – Гульфик вскочил с места, но опоздал.

Обломок уже опрокинул рюмку с кровью в горло и растаял, исчез в воздухе. Скрежетнул его торжествующий хохоток, который перекрыл кошачий вопль. Барсик метнулся под яблоню и принялся лизать правую переднюю лапу. Колян подхватил кота на руки.

-- Ответит зараза за красавца.

-- И рюмку из нового сервиза унес. Теперь старуха на меня кобеля спустит. Давайте выматывайтесь от греха. Совещание окончено. А Обломка ищите в тридевятом царстве.

-- Нет, -- Гульфик стоял у стола и смеялся. – Он маньяк. Он вернется. Родит очередную идею ниспровержения Коляна и "Встречайте, братья". Он не может не вернуться.

-- И пусть попробует сволота вернуться без рюмки! -- засмеялся в ответ Петрович. -- Напущу на него свою старуху -- увидит небо с овчинку.

-- Смотрите, ветви яблонь гнутся. Обломок улетел, но обещал вернуться, -- присутствующие удивленно оглянулись на Андрюху-Кастрата. Новоиспеченный брат стоял вперив глаза в дальний угол сада. Андрюха оглянулся на Коляна и быстро шагнул вправо, одновременно из пустоты сада грохнул выстрел, а вслед заскрежетал разочарованный удаляющийся вопль Обломка. Андрюха-Кастрат -- поэт и мерзавец, -- не успев насладиться бессмертием, рухнул на траву с серебряной пулей в сердце.

-- Так и должно было случиться, -- просто сказал Гульфик.

-- Ты знал? -- Мнимозина схватил Гульфика за горло, суетливо попытался ударить.

Колян, протянув руку вперед, взял Мнимозину-Никитенко за шиворот и, подержав на весу, бросил на стул. Старенький стул рассыпался деталями. Мнимозина шлепнулся задом на землю, перевалился на четвереньки и склонился над трупом верного друга и подельника:

-- Ненавижу, убивать буду, -- Мнимозина, стоя на коленях, с ненавистью смотрел на бывших друзей. -- Зубами буду грызть. Уничтожу. Колян, он закрыл тебя от пули. Почему?