Валерий Романовский: Белая кость

Располагавшийся в соседнем кабинете капитан 2 ранга Гейко, Сашкин друг и флагманский механик бригады, увидев такую картину, глубокомысленно изрек:

— Да, «Т-О-В-А-Р-И-Щ»! Нужно принимать срочные меры. Думаю, что навести порядок в твоей помойке сможет только Юрка!

Посидели, продумали план предстоящей войны с крысами и послали человека за краковской колбасой — любимым «Юркиным» лакомством.

Вечером, перед уходом домой, заманив колбасой в кабинет ничего не подозревающего Юрку, Кацер выскользнул из кабинета и захлопнул за собой дверь.

Инструктаж мичмана-секретчика, дежурившего в тот день по штабу, был короток и ясен: «Игорь, если ты ночью в моем кабинете, услышишь посторонние вопли и возню, не обращай внимания. Это Юрка выполняет специальное задание по ликвидации крыс. А то они нас с «ТОВАРИЩЕМ» задолбали вконец!

Утром следующего дня, получив доклад от мичмана, о том, что ночью в кабинете было все тихо-спокойно, Александр с трепетом открыл дверь кабинета.

Ожидаемой картины, хотя бы отдаленно напоминавшей «кровавую битву на Куликовом поле», он не увидел. В кабинете было сумрачно и тихо. Включив освещение, Саня тихо окликнул Юрку.

Внезапно что-то тяжелое и габаритное мягко шлепнулось рядом, резво проскочив затем между его, Сашкиных, ног, прямо на выход из штаба.

Юрка, честно и тихо просидевший в засаде всю ночь на шкафу, от греха и крыс подальше, немедленно воспользовался обретенной свободой. Можно себе представить каких страхов натерпелось за ночь бедное животное!

Личный состав бригады дружно смеялся по факту провалившейся операции. Друзья посочувствовали «ТОВАРИЩУ» и... сообща заменили поврежденный шкаф, тем самым искусственно создав прецедент для очередного застолья.

Флагштура коллектив уважал!

Впрочем, случай этот ни на грамм не подорвал Юркиного авторитета. Его по-прежнему все любили и баловали.

По прошествии времени, когда в нашей многонациональной стране резко обострилась дружба народов и РОССИЙСКИЙ ФЛОТ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ПОКИНУЛ ЛИБАВУ, бригада подводных лодок ушла в Кронштадт.

Кот Юрка, подобно многим постаревшим ветеранам-подводникам, был брошен в Либаве на произвол судьбы. Как при паническом отступлении. Сколько человеческой обиды, читатель, в то время витало над Прибалтикой и над Россией! Шутка ли!? Россия лишалась кровных, исторических военно-морских баз: Риги, Ревеля, Либавы, Севастополя.

Очевидцы утверждали, что на причальном фронте бывшей бригады, и на осиротевших пирсах еще долгое время одиноко бродил большой серый кот. Он философски созерцал успокоившуюся вдруг воду Военной гавани, причал и пирсы бывшего Подплава, безжизненные корпуса затопленных подводных лодок и высокую бетонную крышу, с которой по-прежнему глядели метровые буквы надписи с историческими словами знаменитого российского адмирала С.О. Макарова «ПОМНИ ВОЙНУ!» В свое время ее лихо намалевали красной аварийной краской по серому бетону матросы экипажа капитана 2 ранга Валерия Антоновича Иванова.

Читая эти слова, невольно ощущаешь свою причастность к той молчаливой мине, название которой — забвение, а время —ее мощный детонатор.

Бывая в Риге волею случая уже в наши дни, всякий раз стараюсь хотя бы на сутки заглянуть в Лиепаю. Побродить по городу, военному городку, среди разрушаемых человеком, ради качественного кирпича, старинных казарм, среди вековых каштанов и лип. Подышать воздухом юности, перейти Воздушный мост, пройтись по легендарной улице «Крейсера «Варяга», просто поностальгировать, вспоминая друзей и события прошедших дней.

Чопорный иностранец наверняка удивится и скажет: «Странные эти русские! Придумали себе болезнь под звучным названием «ностальгия» и болеют себе в свое удовольствие.

Да, вот такие мы, странные Русские люди! Не понять им нас, читатель, никогда. Возможно, просто потому, что мы Русские!

Вот напасть! Бывая на территории бывшего Подплава, взгляд непроизвольно ищет, желая встретить на зарастающей уже «бетонке» старого кота Юрку или хотя бы похожего на него «потомка». Жаль, все же, что коты так долго не живут!

Задерживаюсь у здания, где некогда располагались кабинеты торпедной стрельбы. Его кирпичная стена буквально испещрена надписями на русском, немецком и, черт знает, на каком еще языке, с указанием дат, фамилий, инициалов, названий городов, нехитрых рисунков в виде очертаний кораблей, якорей, экзотических пальм и сердец, пронзенных стрелой. Все это сотворено руками матросов, несших здесь караул со времен «царя Гороха» и при царе, и при кайзере, и при Советах… Реально ощущаешь, что прикоснулся к крупицам жизненных историй простых людей, некогда служивших здесь и давно сгинувших в горниле бытия!