Людвик Ашкенази - Брут

Дети остались на площади в кучке, костлявая сестра принесла им по стакану молока. Их было двадцать семь: шесть Марженок, пять Гонзиков, четыре Зденки, три Пепика, остальных — по двое. И только одна Катя.

— Марженка, — сказала Катя своей лучшей подружке, узнав ту по плачу, — хватит тебе реветь, Маржена. Наши мамы только подъедут в город и к обеду вернутся обратно.

— Сама знаю, дурочка, — сказала Марженка, теперь уже только потягивая носом. — Катенька, а ваш дом тоже сгорел?

— Наш сгорел сразу после старосты! — сказала Катя с гордостью, хотя начало пожара проспала. — Знаешь, Маржа, я видела маленькую кошечку, и она была вся рыжая-прерыжая.

— А почему наши мамы поехали все вместе, — спросила Марженка.

— Наверно так сговорились, — ответила Катя. — Наверно они нам что-нибудь привезут, а потом раздадут всем сразу. Что бы ты хотела, Марженка?

— Я бы хотела пряничное сердце и красные туфельки.

— А я комнатку с буфетиком, — сказала Катя. — И пописить. Я сбегаю под березки и сразу вернусь.

Но едва она успела забежать в чащу, как приехало два «Мерседеса» с пуленепробиваемыми стеклами. Один большой начальник принял рапорт, второй начальник ковырнул стеком догорающее бревно, а третий — по-видимому самый большой начальник — сказал нетерпеливо:

— Was machen denn noch die Kinder hier? Die sollten zuerst weggeschaft werden? [14] Что еще делают эти дети здесь? Их надо было отправить в первую очередь! (нем.)

Большому начальству достаточно сказать только раз. Сразу же подъехал еще один «Штейер», откинул деревянную подножку и двадцать шесть детей поспешно забрались в кузов. Теперь уже плакали только самые старшие. Младшим нравилось, что они поедут на машине, к тому же такой большой, что в нее надо лезть по лесенке. Они потихоньку радовались; даже те, у кого урчало в животике, сразу забыли об этом. Дети уселись под огромным зеленым брезентом и костлявая сестра коротко осветила их фонариком.

— Куда это опять подевалась эта дуреха Катя? — подумала про себя Марженка, но не сказала ничего, потому что не знала кому…

Катя присела в березовой рощице, а когда ей уже больше не хотелось, легла на мягонькую травку и заснула. Снился ей удивительный сон: будто приехал большой грузовик, и из него вышел маленький желтенький цыпленок.

— Можно я поеду с вами, цыпленок? — сказала Катенька. — Или это машина только для цыплят?

— Мы привезли вам яички, — сказал цыпленок, — и все раскрашены по-разному. У нас есть для вас пасхальные яйца, рождественские яйца, а также яйца на троицын день. Так что выбирайте, тетушка!

— Я хочу зеленое, пасхальное, — выбрала Катя.

Но с машины скатилось черное, что на троицын день, а от него шли красные искорки, огоньки и пламешки.

— Я знаю, вы дети огня. Здравствуйте! — сказала Катя.

Вскоре она проснулась. Сон от нее уже ушел, ночь же только собиралась уходить; босая, она тихонько прогуливалась между березками в шали из черного шелка, звеня монистами, как молодая цыганка.

А так как березы серебряные и светятся даже в темноте, то ни с одной из них ночь не столкнулась. Только похитила у каждой по кусочку белой коры и надела на себя, словно мантилью. И с этого мгновения стала рассветом…

Катенька стояла и смотрела, затем с удовольствием потянулась, зевнула и умыла себе росой носик, потому что чересчур много воды она никогда не любила.

«Еще видно краешек луны, — сказала она себе, — и уже кусочек солнца тоже. Сегодня будет хорошая погода.»

Тут она все вспомнила и побежала обратно на деревенскую площадь. Но там уже никого не было. Ни чужих дядей, ни мам, ни пап, ни детишек. И изб не было тоже.

Только почерневшие камни и раскаленные угли да прозрачный рыжий дым над пожарищем и тихий слабенький шелест где-то меж бревен. Будто как раз сейчас, в эту самую минуту рассыпался большой карточный дом.

За трактиром Трайцов светилась раскаленная кучка головешек. Перед ними Катя опустилась на корточки и принялась глядеть, как в печку. А так как она еще чуточку спала, то подумала, что сейчас вечер и что кто-то прочищает угольной лопаткой решетку в топке и что в чайнике с облупившейся в двух местах эмалью булькает вода для вечернего купания. Это происходило так близко за ее спиной, что Катенька обернулась, но увидела только рассеивающийся, рыжеватый и немного ядовитый дым… низко над черной землей.