Лион Измайлов: Четыре мушкетёра (сборник)

А голос… Конечно, не такой, как у Марио дель Монико и тем более у Льва Лещенко, но его с успехом заменял клаксон, поставленный на машину. Этот клаксон производится по индивидуальному заказу одной американской фирмой, выпускающей к тому же ещё и космические ракеты, но буквально как ширпотреб. У этой фирмы есть отделение в Италии, работающее исключительно на Закавказские республики, а распределение происходит через филиал, расположенный там, где улица Московская поворачивает через три угла за четвёртый и где написано мелом на заборе: «Приём пустой тары и посуды».

Стоит эта игрушка дороже машины, но гудит так, что будит любого самого что ни на есть ночного сторожа.

Правда, этот гудок вызывает раз в год недоразумения при техническом осмотре, которые зачастую кончаются выниманием не только одного червонца из бумажника владельца, но и двух и более.

Итак, мы остановились на голосе, заменённом клаксоном. Зато всё остальное у владельца машины было своё: и джинсы на длинных и сильных ногах, и прочее на остальных, не менее мускулистых частях тела.

Если незаметно перейти от словесного автопортрета, составленного главным очевидцем, лицом, явно заинтересованным, к словам остальных очевидцев, получился бы обыкновенный юноша лет девятнадцати — двадцати шести, каких через N проезжало в определённые периоды довольно много, так что куда большее внимание привлёк его автомобиль.

Это был один из неудачных результатов естественного отбора, который производят иногда на свет городские свалки и склады металлолома. Куплен он был, по-видимому, в нечернозёмной полосе в качестве «Волги» ГАЗ-21, потом из него пытались сделать «мерседес», используя детали «Запорожца», но природу обмануть нелегко, если нет в избытке запчастей от «Москвича». Поэтому всё получилось так, как предстало перед притихшей публикой.

Конечно, вид этого ихтиозавра и сознание того, что он, юноша, его владелец, нисколько ему не мешали, тем более что он так и не сумел продать эту машину в тех местах, где всё продаётся, но не всё покупается.

И тем не менее нельзя отрицать ценность слов Вартаняна-отца, что сопутствовали такому дару.

«Сын мой! — произнёс закавказский крестьянин с тем чистейшим акцентом, от которого его так и не отучили московские рынки. — Сын мой, этот лимузин, наша семейная реликвия, передававшаяся из поколения в поколение, служил нам верой и правдой, но, если вдруг вам удастся добраться на нём до столицы, не вздумайте продавать его, ибо вас могут принять за сумасшедшего.

В том случае, если вы будете приняты в какой-нибудь институт, для чего и предпринимаете это путешествие, поддерживайте честь вашего имени, которое широко известно не только нам с вами, но и нашим ближайшим родственникам. Опасайтесь случайностей и не ищите приключений.

Мне остаётся дать вам письмо к нашему бывшему соседу Тревильяну, который начал так же, как вы, а теперь, сидя в столице, коллекционирует письма соседей, привозимые их детьми. И смею надеяться, он не оставит вас своей заботой. Явитесь к нему и делайте всё, что он скажет».

После таких слов гражданин Вартанян-отец вручил сыну письмо, доверенность на автомобиль, крепко пожал руку и отсчитал двести рублей.

В тот же день юноша пустился в путь со всеми тремя отцовскими дарами.

Автомобиль вызывал улыбки у водителей машин, обгонявших его, то есть у всего водительского состава, оказавшегося в это время на шоссе. Но Вартанян только считал эти улыбки и крепче сжимал в руках баранку, чтобы не получилось такого казуса, когда рулевое колесо начинает катиться самостоятельно, как, впрочем, и другие агрегаты и гайки.

И вот так он добрался до города N, где и был остановлен прищуренной фарой какого-то мелкого автомобилишки.

Когда Вартанян вылез из багажника, заменявшего ему номер гостиницы с той разницей, что у номера в гостинице удобства были в коридоре, а у багажника на улице, он услышал какие-то посторонние звуки, напоминающие отдалённо слова, которыми обычно приветствуют друг друга водители, если их автомобили успели поцеловаться прежде, чем познакомились их хозяева.

— У тебя что, мигалка не работает? — кричал владелец «Жигулей», яростно крутя указательным пальцем возле виска.

— Я тебе сейчас так сделаю, что всю жизнь будешь мигать двумя руками! — ответствовал наш достопочтенный юноша.

Он вытащил из багажника монтировку, показал её жигулисту и положил на прежнее место.

Тому некогда было лезть в багажник, чтобы ответить на достойном случая уровне, поэтому он решил разить противника оружием сатиры, для чего начал подробно описывать стоявшим вокруг любителям происшествий конструкцию оранжевого автомобиля.