Борис Жердин - Картинки из моей жизни

«Несмотря, что я нищий человек, в моих мозгах происходит сплошное счастье, которого хватило бы на многих».

Рабинович Моисей Цодикович – еврейский плотник.

Гомель, примерно 1960 год.

Я родился в то счастливое время, когда евреи любили лечиться от несуществующих болезней. Они ездили в Цхалтубо и пили воду на площади Шаумяна.

Если бы немцы знали, как евреи любят жить, они бы сдались заранее.

В то счастливое время гипсовые Ленин и Сталин еще сидели посреди клумбы с анютиными глазками у центрального входа в Гомельский парк. В 1955 году, когда Сталина убрали, Ленин продолжал сидеть в одиночестве, пока Зяма Кац не занял на скамейке место рядом с вождем.

Он приходил после работы и сидел до темноты, пока в один прекрасный день его не забрали санитары.

Зяма был умный человек, его признали сумасшедшим и он получил отдельную квартиру на улице того же Ленина. Там он прожил счастливо почти двадцать лет, а потом благополучно переехал к тете в Америку. Он женился на вдове и они здравствуют до сих пор. Вы часто можете увидеть Зяму и Симу на бордвоке. У них прекрасный цвет лица и всегда хорошее настроение.

В 60-е годы Гомель был потрясен «золотой лихорадкой». Евреи начали играть в карты. Играли на пляже. Арон Комиссарчик проиграл в преферанс 100 рублей. Он съел пиковую даму и попытался бежать. Его поймали, но денег не нашли. Арон кричал и плевался. К вечеру ему стало плохо и его увезли в Белицу. Врачи признали маниакальный психоз и посоветовали не встречаться с кредиторами. Арон следовал советам врачей до великой инфляции. Однажды утром 1992 года, уже в Америке, Арон лично принес домой своему кредитору Семе Томашу деньги. Он отсчитал 10 центов и таким образом полностью выполнил долг чести.

Но еще больше, чем лечиться, гомельские евреи любили кушать на свежем воздухе. Свежий воздух был на другой стороне реки Сож и так как моста в то время еще не было, евреи переправлялись на лодках, нагруженные сумками с едой. Переправа стоила 5 копеек с носа, что могли себе позволить почти все.

Только Цалик Шнеер был неплатежеспособным, вернее, у него просто не хватало силы воли расстаться с деньгами. Переправившись на пляж, он обычно симулировал потерю кошелька, плакал и обещал заплатить завтра.

Его знали все перевозчики и не пускали на борт. Но Цалик был находчивый человек и хороший пловец.

Он переправлялся вплавь, цепляясь за лодки. Перевозчики неоднократно били его веслами по голове. Сандалии смягчали удары, поэтому Цалик не утонул.

Он живет на Брайтоне и получает пенсию, как пострадавший от антисемитизма. Попросите его, и он с удовольствием покажет вам шрам на пальце, который остался с тех пор.

.

Парикмахер Лева Рубинчик был неисправимый холостяк. Больше всего на свете он ценил свое спокойствие. После работы он ходил в парк и часами сидел, созерцая природу. Все, кто знал Леву, пытались его женить (Лева был красавец).

«Все жены хотят нашей смерти», – говорил Лева и отклонял все попытки познакомиться.

Только еврейский плотник Моисей Рабинович понимал Леву и всячески защищал его от навязчивых сватов. «Отстаньте от него, – говорил Моисей, – он не такой дурак, чтобы толкать свое здоровье в чужой зад».

Лева так и остался неженатым. Он один из немногих, кто остался не только неженатым, но и в Гомеле. Он живет на Пролетарской улице и получает посылки от брата из Америки. Почти все время он проводит в парке, часто вспоминает покойного Моисея добрым словом.

«Это был человек, который спас мою жизнь», – говорит Лева.

Боря Зильберман привез невесту из Ленинграда. На свадьбу пригласили всех, кроме дяди Соломона. Соломон не умел себя вести. Он пукал за столом, как немец и ругался, как извозчик.