Герман Дробиз - Вот в чем фокус

— Продолжайте ваши опыты, профессор,— после длительной паузы произнес Стафилококк.— Не под­давайтесь меланхолии. Кто-нибудь да уцелеет....

Затарахтел телефон.

— Да...— Теоретик взял трубку.— Это вас.

— Господин правитель. Удалось перехватить секрет­ные переговоры между системами Опрокиднев и Шара­руева. Чрезвычайные новости.

— Включите запись.

— Сию минуту!

...Правитель услышал дробный стук босых пяток Оп­рокиднева.

-— А, ч-черт,— пробормотала система Опрокиднев, отыскивая на ощупь телефон, ему не хотелось зажи­гать свет.

Раздалось прерывистое стрекотание.

(«Набор телефонного номера»,— пояснил оператор.)

— Алло, Шараруева, спишь? — спросила система Оп­рокиднев.

-— Нет,— ответила система Шараруева.— О тебе ду­маю. Как горло?

— Плохо. Гланда проклятая жить не дает. Хоть вырубай.

— Антибиотики принимаешь?

— Доктор велел начать завтра.

— Много он понимает,— сказала система Шараруе­ва.— Начинай прямо сейчас. Что у тебя есть?

— Тетрациклин.

— Валяй. Хорошая штука.

— Пожалуй, приму,— сказала система Опрокиднев.— Спи, Шараруева. Спасибо тебе за бессонные думы.

— Люблю я тебя, дурака,— вздохнула система Ша­раруева.— Ох и люблю!..

— Повторите запись,— потребовал Золотистый.

«...Как горло?.. Плохо. Гланда проклятая жить не

дает. Хоть вырубай...»

— Стоп,— скомандовал Золотистый.— Вот сволочь. Жить мы ему не даем. А он нам дает? «Вырубай». Я б те­бе вырубил...— в сердцах выругался он.— Дальше!

«Тетрациклин... Валяй. Хорошая штука... Пожалуй, приму...»

— Стоп. Что скажете?

— Скажу, что это конец,— прошептал Теоретик.— Это конец.

Опрокиднев зажег свет. Разыскал тетрациклин. Ра­скрыл рот. Небо над Гландой засияло с невиданной си­лой. Вскоре в лучах сверкнул маленький диск. С каж­дым часом он увеличивался в размерах. Видно было, как он медленно вращается и гигантские тени перебе­гают с края на край... На мирные хижины Гланды па­дала первая таблетка тетрациклина.

Через семь дней в укромных недрах планеты, вдали от поверхности, по которой прошел убийственный смерч тетрациклина, в глубокой шахте, стояла кучка усталых микробов.

— Нас мало,— хрипло произнес Золотистый Стафи­лококк.— Нас, может быть, трое. Но мы не прекращаем борьбу. Мы уйдем на соседнюю Гланду и там снова за­ложим фундамент нашей цивилизации. Опрокиднев еще услышит о нас!

— Э, дорогой,— сказала система Доктор.— Да у вас, кажется, снова ангина. Теперь левосторонняя. Нехоро­шо, милый, нехорошо!

Двое познакомились на балтийском пляже.

Первый был разговорчив и весел.

Второй был грустен и молчалив.

Первый приходил в восемь утра, к открытию прокат­ного пункта. Он играл в бадминтон с девушками, в во­лейбол с юношами, выкапывал детям тоннели в песке, кормил чаек крошками булки, загорал, купался, а в кратких промежутках падал в шезлонг и пил пиво.

Второй приползал в одиннадцатом часу, расстилал на песке газету, садился, обнимал тощие колени и мол­ча смотрел на горизонт.

Случайным образом они несколько дней устраива­лись рядом и наконец познакомились.

— Опрокиднев,— представился первый.

— Моя фамилия Винтокрыль,— ответил второй.— Она не кажется вам несколько необычной?

— Пива хотите? — спросил Опрокиднев.

— Нет. Вас это, наверное, удивляет?

— Купнемся? — предложил Опрокиднев.

— Не хочется,— ответил Винтокрыль.— Признай­тесь, я кажусь вам странным?

— Вам здесь, наверное, девушки не нравятся,— простодушно сказал Опрокиднев.— Если так, то странно.

— И вы мне кажетесь странным,— признался Винто­крыль.— Я наблюдаю за вами третий или четвертый день и ни разу не видел, чтобы вы хоть на минуту за­думались. Как вам это удается? Неужели в вашей жиз­ни нет нерешенных проблем?

Опрокиднев внимательно посмотрел на соседа.

— Их до черта,— ответил он.— До дьявола. Но все они будут решены в течение дня.

— Ого! — удивился Винтокрыль.— Каким образом?

— Сразу не объяснишь... Вот вы сюда зачем при­ехали?

— Как вам сказать,— вздохнул Винтокрыль.— Тоже сразу не объяснишь. Хотелось уединения. Знаете, уеди­нение в толпе, когда все вокруг незнакомы и чувству­ешь себя свободно, раскованно. Хочется заново оценить прожитое, найти в себе какие-то новые силы...

— Только откровенно,— предложил Опрокиднев.— Вы их нашли?

— Пока нет. Но...

— И не найдете. Дорогой друг с необычной фами­лией, наша беда в том, что мы ставим перед собой не­выполнимые цели и лелеем несбыточные мечты. Отсюда тоска, горечь, нелюбовь к купаниям и равнодушие к пиву. Я долго думал над этим, и я нашел выход.